Дмитрий Гаврилович Сергеев - Позади фронта [= Полевая жена]

полотно слабо просвечивался красный крест. В волосы ей вплели множество длинных белых лент из марлевых бинтов — теперь на них можно было не скупиться. В великолепии этого убранства она и впрямь походила на невесту. Только гимнастерка и погоны не совсем подходили к случаю.

Жених, будто давно ждал именно Копылова, обрадованно привстал навстречу, хлебосольным жестом раскинул руки над столом. Он был немного пьян и счастлив и, как все счастливые, глуп. Он сам сознавал, что глуп, и от этого все время улыбался чуточку иронично. Расплескивая водку, налил Копылову полный стакан и себе тоже.

— Саша, выпей с нами. Это мой друг, — как старого знакомого представил он Шуре Федора.

Шурочка взяла чей-то наполненный стакан и потянулась чокнуться. Ее глаза блестели и светились от восторга.

— Ты очень, очень милый, что зашел, — прошептала она, и он понял, что сейчас она совсем не помнит про их прежние отношения и в самом деле рада ему, как любому другому гостю.

Они выпили втроем: за столом уже не было общего порядка, все разговаривали громко, вразброд. Копылов начал пробираться назад к двери. Никто больше не обращал на него внимания. Одна только Вика вышла с ним.

— Не поверишь, я так рада за нее: она всю войну мечтала о настоящей свадьбе. Ведь правда, у нас все как надо? Ты был когда-нибудь на свадьбе?

— Нет.

— Вот, никто не был, — подосадовала Вика. — Хоть бы кто-нибудь подсказал, чего не хватает. Это очень важно, а то случится, как в те разы. Ты веришь, что теперь у нее будет все хорошо?

— Н-не знаю… А почему бы нет?

— Горько! Горько! — загорланили вдруг гости.

— Горько! — подхватила Вика, убегая, и оставила Копылова одного.

Ему еще долго слышались веселые крики. Только веселость была какая-то ненастоящая. А может быть, это только ему так казалось.

Было около часу ночи, когда он возвратился в штаб.

Кроме посыльного и дежурной по штабу радистки Веры Поповой, никого не было. Впрочем, все штабные жили в этом же здании в комнатах по общему коридору — только теперь все уже спали.

Копылов тоже заперся в своей комнате и, не раздеваясь, лег на диван.

…Ему приснился жердяной сарай, возвышающийся на месте сожженной избы посреди пустой деревни, закутанной не то туманом, не то дымом, ползущим из расщелин в мерзлой земле.

Внутри сарая на раздвижной кровати лицом к двери сидела старуха, похожая одновременно на Катеринину свекровь и на старую немку из деревни Вальдхаузен. Ее костлявые руки не давали возможности Федору заглянуть, что скрывает она за спиной. Но старуха, занятая тем, чтобы не пустить Копылова, не уследила за тем, кого прятала, и мальчишка просунул голову из-под ее руки. Вовсе не детская страдальческая улыбка переломила его губы. Он подмигнул Федору и отодвинул доску в стене. Старуха не услышала, когда он вылез через дыру наружу. Копылов кинулся догонять его, почему-то заранее уже испытывая ужас, перед тем, что должно быть.

Мальчишка барахтался в грязи, переползая дорогу. Над ним, словно могильная мета, возвышался фанерный крест с надписью: «Мины!».

Облако взрывных газов рассеялось, и на месте, где только что полз мальчишка, открылась воронка, в которой еще продолжало дымиться, старуха перекрестилась.

— Слава тебе, милостивый, прибрал горемыку. А то сколь бы еще маялся.

— Иди! Иди! — сердито прибавила она, замечая Федора. — Не твое это горе — бабье!

Он проснулся. В дверь изо всех сил барабанили.

— Кто там? — спросил он, наспех опоясываясь ремнем.

— Вставайте, старший лейтенант — война кончилась!

Вера бежала по коридору и барабанила без разбору во все двери.

— Вставайте! Вставайте, — со слезами кричала она. — Война кончилась!

Спустя минуту все собрались в общем отделе. Вера Попова обзванивала остальные подразделения и отделы, плача в телефонную трубку, на память читала сообщение, переданное по радио. Все окружили ее, норовя отобрать трубку: каждому хотелось что-нибудь добавить от себя. Обычно уступчивая, беспрекословная Вера на этот раз не признавала ни чинов, ни званий — не отдала трубку даже начальнику штаба.

Большой зал освещали всего две фитильные коптилки из гильз от крупнокалиберных снарядов. Внезапно включился электрический свет, так что от неожиданности все вначале зажмурились.

— Свет! Свет! Молодцы — догадались! — Вера запрыгала вокруг стола, бросила телефонную трубку и подбежала к окну, с силой рванула за низ шторы --">