Гриш Хаджумарович Бицоев - Тепло очага

Тепло очага

Земля пребудет вовеки

Была осень, был тихий, ласковый сентябрь в Осетии.

Мы стояли в городском парке у бурлящего водопада, и Гриш Бицоев рассказывал. Он вспоминал о своем детстве, о военных и послевоенных годах, и рассказ его был насыщен точными деталями, впечатляющими образами — всем, чем богата проза этого писателя. Рассказывал, как семья его переселилась вскоре после войны из родного села в другое, где и дом был получше, и жизнь посытнее. Но тоска по родному очагу оказалась сильнее сытости — семья вернулась обратно, в родное село. Подробности этой истории забылись, но конец ее я помню, будто слышал вчера, так органично сливается он с моим представлением о творчестве Гриша Бицоева… Когда впереди замаячили черепичные крыши первых домов, бабушка попросила остановить арбу, сошла на обочину, опустилась на колени, припала к земле родного села, той земле, с которой начинается понятие о Родине, стране, планете…

Я думаю о людях, с которыми познакомился по произведениям Гриша Бицоева. Время, сместившись, напряженно пульсирует, отсчитывая минуты, дни, недели Отечественной войны, и возникают лица крестьян, оставивших свое поле, чтобы защищать землю всея страны, возникают сумрачные улицы прифронтового села, жители которого — женщины и старики — думали о том, что наступает весна и нужно пополнить свой долг перед землей, вспахать и засеять ее. И неизвестно, как сложатся их собственные судьбы, но земля — святыня святынь — пребудет вовеки. И жизнь человека обретает высокий смысл, и гибель его не может быть напрасной, и поле, жаждущее семян, получит их и сторицей воздаст сеятелю.

Долг перед землей — это и есть, пожалуй, та главная идея, которая скрепляет все творчество Гриша Бицоева, имеющего свою тему и верного ей. И я рад, что книга писателя, известного в Осетии, предстанет перед строгим судом всесоюзного читателя.

Руслан Тотров

Повести

Тепло очага

1

Когда начали рыть окоп, Госка сказала:

— Сами себе могилы роем… И закапывать не придется, бомба засыпет.

— Страшное время, — вздохнула Маро. — Прячемся в землю, поближе к покойникам.

— А что нам еще остается? — щупая острием лопаты землю под тутовым деревом, проговорил Дзиппа. Ему хотелось и убежище устроить в тени, под густой кроной, и корни тутовника не повредить. — Мы — дети земли. Она нас кормит, она и от смерти убережет. — Он улыбнулся. — Правильно я говорю, Серафима?

Слова женщин были так же безрадостны, как и вчера, когда они копали убежище во дворе Маро. Особенно у Госка. Все знают, что война не один еще светлый очаг погасит, но зачем твердить об этом все время? Речи Маро не так угнетали Серафиму, потому что в них были и злость, и угроза. В голосе же Госка звучали только слезы.

— Когда мы строили на берегу Терека оборонительный рубеж, полковник сказал нам, что каждый трудоспособный человек сейчас — солдат, — решала подбодрить женщин Серафима. — А солдат выкапывает столько окопов, сколько раз ему приходится целиться в неприятеля…

Дзиппа наметил границы убежища и первым взялся за работу.

— Солдаты бывают и рядовые, и генералы, — улыбнулся он. — Форма рядового была бы к лицу Госка. Может, и мне выдали бы какой-нибудь поношенный мундир. Но тебе, Серафима, и Маро обязательно присвоили бы звание повыше. Тебе — сержанта, а Маро потянет, пожалуй, на старшину…

— О, господи, как жестоко ты нас наказываешь, — горестно вздохнула Госка. — Земля вся в ранах, кровоточит…

— Что за чума?! Что за холера?! — ругалась Маро. — И огонь не может их остановить, и железо… Пусть бог проклянет их навеки!

— Плохой человек и плохая погода долго не держатся, — сказал Дзиппа. — Не зря говорят: кто слишком старался, без ничего остался…

Старого Дзиппа Серафима помнит с тех пор, как помнит себя. От отца и от матери она привыкла слышать о нем только хорошее. А когда подросла, и сама поняла, что с таким соседом и жизнь кажется краше.

Однажды отец послал Серафиму с каким-то поручением к Дзиппа. Девочке не хотелось идти — она побаивалась хмурой, неприветливой жены соседа. Серафима робко отворила калитку, прошла через двор, поднялась на крыльцо, постучала. --">