Перч Зейтунцян - Самый грустный человек

вытащил револьвер, поднес к виску мужчины и выстре­лил. И только после второго выстрела почувствовал, что клещи на горле расслабились. Он закрыл глаза, и тень от абажура исчезла. Сам он не слышал звука выстрела. Ему по­казалось, что просто-напросто двенадцать мужчин пошеве­лили стульями и получилась имитация этого звука: бум... бум...

Он выстрелил не только из инстинкта самосохранения, но и потому, что его заставили унизиться. Его, который всю жизнь унижался, но унижался бессознательно, как-то буд­нично, сам того не ведая. И он понял, что если б даже его не пытались задушить, он бы все равно выстрелил, потому что на этот раз его унизили вопиюще, напоказ, у себя же на виду.

Страуд с трудом выбрался из-под тела и оцепенело уста­вился на труп. Он с ужасом заметил, что мужчина сейчас свободно помещался на кровати. И только теперь до его со­знания дошло, до какой же степени тот мертв. По*ом Страуд посмотрел на его заштопанные носки и еле слышно прошеп­тал:

— Говорил же я... другого выхода у меня не было.

Кровь струилась из виска неподвижно лежавшего муж­чины, она залила половину его лица, остальные пол-лица по­чему-то оставались чистыми, нетронутыми. Потом кровь про­лилась на простыню и грубо очертила свой границы. И может, оттого, что простыня была грязной, показалось, что это просто красная краска пролилась откуда-то. Одна ка­пля повисла на краю простыни. Единственно реальной и жуткой была эта капля. Взгляд Страуда тупо приковался к ней. Он не мог выбежать из этой комнаты, потому что эта капля набухала-набухала и никак не могла оторваться и упасть на землю. Двенадцать мужчин загрохотали стулья­ми, квадрат разом сузился, сжал Страуда. Страуд поднял ру­ку. Но почему они в смокингах, ведь ни он сам, ни кто-либо из его окружения никогда не носили смокинга... Даже и не мечтали... Лишь бы на потолок не посмотреть, лишь бы тень от абажура не увидеть...

— Гея, Гея, я с ним разговаривал на «ты»... Знаешь...

Фактография ¹

Страуда одели в серую одежду узника и ознакомили с тюремным уставом, состоявшим из, 95 пунктов. В тюрьме господствовал дух молчания. Во время обеда, так же как и во время изнурительных работ, арестантам было запрещено переговариваться. За, обедом нельзя было даже оглядывать­ся. Остатки еды и крошки приказано было оставлять на та­релке только с левой стороны. Тюрьма кишела вшами и про­чими паразитами. При появлении тюремной администрации и стражи узник обязан был вскочить и обнажить голову. На­рушившего правила избивали и привязывали к дверям ка­меры, подвешивали за указательный палец или же на не­сколько месяцев заковывали в кандалы, а на кандалы навешивали двадцатипятифунтовую металлическую гирю. Этот вид наказания узники называли «тащить ребенка», или, что вернее, «водить за собой ребенка». В этой тюрьме был придуман уникальный способ надзора, который назывался «система сигналов». Особо выученные две громадные собаки всегда бежали впереди надзирателя. Входные ворота — их было несколько — были металлические, двойные и открыва­лись посредством электрического механизма. В случае надо­бности через ворота можно было пустить ток высокого на­пряжения. Электрический механизм был настроен так, что, когда открывалась одна дверь, другая оставалась закрытой. Внутренние двери отпирались ключами, но у надзирателя никогда не бывало полной связки этих ключей. Имевшими­ся у него ключами он мог отпереть только несколько дверей, после чего он передавал ключи другому надзирателю и вза­мен получал новую связку. Тюрьма была обнесена гигант­ским забором. По приказу начальника тюрьмы стража стре­ляла по всем, кто приближался к забору ближе чем на двадцать шагов. Вот почему у узников был хорошо наме­танный глаз.

Глава вторая

Суд для пущей значительности решили провести в доме убитого.

Из комнаты была убрана вся дешевая мебель за исключе­нием простого обеденного стола и трех табуреток. На табу­ретки сели * судья и два присяжных. Обвиняемый Страуд должен был стоять, так как покойный с мистической прозор­ливостью обзавелся всего лишь тремя табуретками. Остался стоять на ногах и адвокат-защитник, который в отличие от Страуда мог свободно передвигаться по комнате. Он ходил от стены к стене, устав, опускался на корточки в углу или же упирался ногой в стену. Кроме названных пяти

--">