Антон Алешко - Над нами миллион высоты

беседа начальника штаба с лейтенантом.

Твердохвалов тяжело расхаживал по кабинету. Он чув­ствовал себя задетым. Пусть бы для себя старался, тогда иное дело. Что заработал, то и получил. А то ведь хотел как лучше для полка, для людей. Ну и народец пошел, все ему объясняй.

— Он вам нравится? — не глядя на Кудлача, спросил Твердохвалов.

— Хороший офицер.

— А летчик?

— Будет неплохой истребитель.

Твердохвалов бросил косой взгляд на капитана.

— Хороший... Неплохой... А устава не знает.

— Будем учить.

— Пока нелетная погода, занимайтесь наземной под­готовкой, — сказал начальник штаба, и капитан вышел.

Макаров же из кабинета Твердохвалова направился к заместителю командира полка по летной части майору Капустину и рассказал о беседе с начальником штаба.

Майор хотел было все обратить в шутку: Твердохва­лов, мол, еще и не на такое способен, стоит ли обращать внимание.

— Согласен. И все же так нельзя: летчик — не летчик...

— Нельзя. А дежурство надо нести строго по уставу. Тут он прав.

— Слушаюсь!

— Можете идти...

Спустя какой-нибудь час в коридоре послышался топот. Из штаба выходили летчики.

В кабинет Капустина вбежал Кудлач.

— Собираемся на аэродром.

— Распогаживается? — Капустин отодвинул бумаги, подошел к окну.

Туман, еще недавно скрывавший верхушки берез на противоположной стороне улицы, нежданно рассеялся.

— О-о! Не худо! Будем летать... —Майор позвонил на метеостанцию.— Что у вас слышно?

Он долго выслушивал дежурного метеоролога, погля­дывая через окно на небо. Потом положил трубку. Снимая с вешалки куртку и шлемофон, сказал:

— Выезжаем. Высота четыреста метров... Люди го­товы?

— Техников отправил на стоянки, а летчики ждут команды.

Вышли на крыльцо. Капустин посмотрел, на летчиков, на небо.

— Поехали!

Летчики врассыпную двинулись к автобусу.

— Эй, пилотская твоя душа! Догоняй скорее! — крикнул Макаров дежурному по полетам, топтавшемуся возле штаба с голубым чемоданом в руке.— Не посмотрим на твою документацию...

— Одну минуточку...

Он и Твердохвалов вскочили в машину на ходу.

Летчики обменивались замечаниями:

— Пока доедем, опять туман наползет...

— Не может быть. Как-никак март на дворе.

— Хотя бы по два полета сделать...

На стоянках самолетов летчики построились, получили указания и разошлись но своим машинам.

Макаров поглядывал на рулежную дорожку. Над взлет­ной полосой синеватые облака пожелтели, а немного по­годя побелели. Проступило голубое небо, и показалось солнце.

— Ура! — крикнул Макаров своему механику. — Ми­ша! Солнце!

Механик вылез из-под самолета, козырнул лейтенанту:

— Машина к вылету готова!

Макаров обошел самолет, ступил на крутую лестничку, потрогал ручку управления, глянул на приборы. Потом, как на плечо друга, оперся на консоль машины, любовным взглядом скользнул по прозрачному фонарю. Лейтенанту казалось, что его самолет — самый лучший в полку.

А взлетная полоса уже полнилась ревом — один за дру­гим взлетали самолеты. Макаров каждый провожал взгля­дом до самого леса.

Наконец настала и его пора.

На груди Макарова щелкнул блестящий замок пара­шюта — лямки ощутимым грузом легли на плечи. Сел в кабину, пристегнулся, осмотрелся. Закрыл фонарь — прозрачный колпак над головой — и тут же увидел, как на левом борту заиграла радуга.

Сдерживая радость, попросил разрешения на запуск. С пульта ответил Кудлач. Повторил основные данные упражнения:

— Высота пятьсот, скорость...

— Все ясно. Прием! Прием!

Макаров послушал, как зарокотал мощным низким го­лосом двигатель, подался немного вперед.

— Двадцать разрешаю! — послышался голос Кудлача. Почему-то приятно, когда за тобою следит командир, приказывает, руководит. С таким чувством Макаров легко помчался по рулежной дорожке на старт. Остановился на­против стартера, внимательно наблюдавшего за летной по­лосой, обождал, пока тот поднял в вытянутой руке белый флажок. Дал

--">