Исай Шоулович Давыдов - Опасная женщина

Исай Давыдов ОПАСНАЯ ЖЕНЩИНА

Рассказ

1.

В эту сибирскую область приехал я весной 1952 года. Громадная область! С юга не север столько же километров, сколько от области до Москвы. Может, даже и больше…

Тихий это был тогда край. Звонкие пятилетки либо не доходили до него, либо перепрыгивали через него на восток. На тысячеверстных пространствах области не было ни одной крупной стройки.

Работал я там в только что созданном книжном издательстве. Честно говоря, поначалу издавать было нечего. Всех сил местных писателей хватило за год на один сборник рассказов и две книжки очерков.

— Что уж тут — талантов, что ли, нет? — допытывался я у директора — невысокого, плотного, курносого и голубоглазого. Он хмурился, дымил папиросой, долго отмалчивался.

Но однажды разговорился.

— Как это нет талантов? Не встречал я на нашей земле места, где не было бы талантов!

— Куда же они попрятались?

— Рядом с вами ходят! В одной очереди в магазине за маслом стоите… — Он помрачнел, отвернулся, к окну. — Только печатать их нельзя.

— Почему?!

— Потому что ссыльные… Или их родственники.

— Ссыльные? — удивленно переспросил я.

Понятие это в ту пору все еще было для меня чем-то историко-революционным. Ссыльные были при царе…

— А что вы удивляетесь? — Директор усмехнулся. — У нас места дикие… Вон у меня в столе лежат и рассказы, и стихи, и пьесы. Преотличные! И не знаю, чем мотивировать отказ авторам. Почитайте — увидите… Тут и сын известного некогда писателя…

Он раскрыл тумбу стола и начал вытаскивать наверх папки. На одной из них задержался.

— Вот, кстати, этот сын писателя Яна Ларри. Помните такого?

— Нет, — признался я.

— Неужто не читали в детстве «Приключения Карика и Вали»?

— Читал. В начальной школе. Автора не запомнил.

— Это книга Яна Ларри. Ленинградского писателя. А тут — превосходные рассказы его сына. — Директор потряс папкой. — Может, попробуете мотивировать отказ автору?

— А зачем? Сталин же сказал: сын за отца не отвечает.

— Это если с ним не живет! — жестко уточнил директор. — А при ссыльном отце — и сын по сути ссыльный. Оба они тут — в дачном поселке Свинзили. И кто на самом деле писал, — мы с вами не видели… Дело семейное… Как же это печатать? Нас тогда обоих… — И он выразительно перекрестил растопыренные пальцы.

2.

Как-то областная газета поместила отповедь московскому стихотворцу. Он настойчиво слал в редакцию стихи, а они не нравились, и он возмущался, жаловался «наверх» и даже прислал специально по этому поводу написанные строчки:

Зачем в столицах прозябать? —

Спешу в NN учиться заново —

Научат там стихи писать

Меня…

— Странные какие-то строчки, — сказал я директору, отложив газету. — Знаменитый вроде поэт… Что-то тут не так!..

— Они их отредактировали, эти строчки? — директор улыбнулся. — Я это письмо в натуре читал. Давно — еще когда работал инструкторам в обкоме. Чего это они вдруг вспомнили?.. Там было так…

Он стряхнул пепел с папиросы и продекламировал::

…Научит там стихи писать

Меня товарищ Караханова.

— Теперь сходятся, — согласился я. — А кто это — Караханова?

— Была в редакции такая дама. — Директор улыбнулся — грустно и как-то вспоминающе. — Она заведовала отделом культуры и заворачивала ему стихи. А на язык она остра! Вот поэт и обиделся… Знал бы ее — может, не написал бы этих строк.

— А где она сейчас?

— В лекционном бюро работает…

— Почему же искалечили эти строчки?

Директор вдруг замкнулся, сухо ответил:

— Ну, нет человека в газете… Зачем упоминать?

3.

Осенью уехал на запад редактор областной газеты. Ему дали газету в центре России, и он уезжал довольный и, прощаясь, приглашал всех заглядывать к нему туда — в большой и теплый город.

В редакторский кабинет переселился бывший заместитель редактора — человек высокий, на вид могучий и суровый, а на самом деле очень больной и застенчивый.

По воскресеньям я часто встречал его в центральном книжном магазине. Редактор терпеливо рылся в букинистическом развале, близоруко поднося книжки к самым глазам. Был он ленинградец, эвакуированный в здешние края в самом начале войны и --">