Юрий Сергеевич Рытхэу - Молчание в подарок

сдвинуть груз. При чем тут любовь?

– Хороший человек узнается по его отношению к природе, к животным… Ты читал статьи Сергея Образцова о любви к животным? Нет? Надо почитать! Очень поучительные рассуждения у него.

Собаки чуть замедлили бег: упряжка выехала на речной лед, на котором лежал набухший водой снег. В следах от полозьев вода не исчезала, набегая двумя голубыми ленточками.

Оттой думал о своем. Через месяц-полтора ему снова плыть во Владивосток. Прекрасный город, так неожиданно волнующий, встающий из сопок и зеленых склонов белоснежными высокими домами. Он снова поселится в общежитии и вечером, когда голова загудит от занятий, будет бродить по ярко освещенным, оживленным улицам, пройдет в морской порт и долго будет сидеть в ресторане, где прямо в большие окна заглядывают океанские корабли.

Ему всегда хотелось жить в городе. Столько людей вокруг, весело, словно живешь в долгом непрерывном празднике…

– Город, – словно отзываясь на его мысли, продолжал Андрей, – по мнению многих авторитетных социологов, среда, вредная для человека. Излишняя урбанизация, ты понимаешь это слово?

– Какое слово? – переспросил Оттой.

– Урбанизация.

Оттой кивнул.

– Так вот. Излишняя урбанизация лишает человека его естественных связей с природой, его единения с окружающей средой, – продолжал Андрей. – Интересно отметить, что пастушеское скотоводство, куда и входит оленеводство, невозможно без того, чтобы человек не ощущал себя частью природы, естественным продолжением всего живого…

"Интересно, – подумал Оттой, – когда он устанет и замолчит?"

Но ветеринару казалось, что он нашел благодарного и понимающего слушателя. Когда собаки потянули нарту на склон и пришлось идти держась за дугу, Андрей все равно не умолкал. Он рассказал о себе, об учебе в ветеринарном институте, о том, как радовался, когда узнал, что ему придется работать в таком романтическом краю, как Чукотка…

Солнце уже давно перевалило за полдень. До стойбища оставалось еще километров десять. Оттой поначалу опасался, что дорога займет больше времени: вдруг пассажир вздумает все время сидеть на нарте? Но Андрей к середине пути уже знал, когда надо соскакивать с нарты, помогал собакам. Одно было плохо: он не умолкал. Добро бы говорил сам, но все время пытался втянуть и Оттоя в разговор, заставлял его отвечать на вопросы и даже понуждал высказывать свои суждения.

– Понимаешь, здесь даже чай имеет другой вкус, чем в городе. И причина этому – особая чистота воды. Ведь основная масса воды на Чукотке – это талая снеговая вода, богатая ионами, полезными для здоровья…

Показались яранги. Раньше их почуяли собаки, туго натянув постромки и позволив Оттою и Андрею подъехать к стойбищу на нарте.

Андрей впервые видел чукотское оленное стойбище. Три яранги стояли на возвышении, увенчанные столбиками синего дыма. Вокруг расстилалось огромное чистое пространство голубого воздуха, белого снега, обнажившихся кое-где моховищ и синели ленты набухших водой, готовых вскрыться рек.

Андрей чувствовал необыкновенный подъем, восторг. Поздоровавшись с бригадиром, он, пригнувшись, вошел в древнее жилище тундрового кочевника. Сначала в глаза бросились предметы, выделявшиеся на общем фоне: книжная полка, забитая потрепанными, зачитанными томами, радиостанция, установленная на ящике из-под болгарских фруктовых консервов, и целая батарея примусов. Потом Андрей разглядел типичные предметы тундрового обихода: чауты, деревянные кадки, какие-то непонятные приспособления, похожие на теннисные ракетки, и несколько тщательно вычищенных, поставленных в ряд ружей.

– Как доехали? – спросил бригадир.

– Отлично! – восторженно ответил Андрей. – Я даже ничуть не устал. У вас тут так хорошо, просторно, чисто…

– Извините, но вам придется поместиться в пологе.

– Это же прекрасно! – воскликнул Андрей.

– Мы пологи целый день держим на снегу, так что можете не бояться, – продолжал бригадир.

– О чем разговор! – сделав обиженное лицо, заметил Андрей.

У костра хлопотали женщины. Молодая девушка поставила столик. Вошел Оттой, распрягавший собак, и молча примостился у столика.

– Когда мы подъезжали к стойбищу, мне вдруг стало ясно, почему ваш народ так любит свою землю: такой простор, такие величественные, широкие горизонты и ощущение неограниченной свободы… Это так прекрасно, не правда ли?

Бригадир вежливо отозвался:

--">