Владислав Ромуальдович Гравишкис - Миасская долина

Миасская долина

Рассказы

ДОБРЫЙ САМОРОДОК

Сорок минут ждал самосвалов Тимофей Барсуков, машинист экскаватора № 16, да так и не дождался. Поругивая пропавших шоферов, вылез из кабины, осмотрел машину и прошелся по забою поразмять ноги. За неделю работы экскаватор выбрал глубокую выемку, и стены забоя закрывали обзор в сторону будущей железной дороги, куда самосвалы отвозили грунт. Чтобы увидеть склон горы и долину, надо было или выйти из забоя, или подняться на его борт.

По колено увязая в сыпучем песке, разваливая спрессованные тысячелетние глыбы, Тимофей полез наверх. Так и есть: далеко внизу, на самом дне долины, подле барака-столовой стояла вереница самосвалов: шоферы обедали.

Барсуков присел на пенек и долго рассматривал долину. Строительный район простирался от того места, где стоял экскаватор, до самой низины, до берегов реки, круто петлявшей по каменистому ложу. Чуть пониже, раздвигая земляные валы, ползали бульдозеры. Канавокопатели, уткнув морды глубоко под землю, рыли траншеи будущих фундаментов. А еще ниже, у самой железнодорожной насыпи, на которой еще не было ни шпал, ни рельс, медленно ворочали журавлиными шеями башенные краны, подхватив в клювы контейнеры с кирпичом или ящики с раствором.

Спрыгнув на мягкий песчаный откос, хранивший еще кое-где блестящие следы ковша, и, тяжело передвигая вязнущие ноги, Барсуков двинулся к экскаватору.

Сзади глухо ухнуло. Тимофей оглянулся. От борта отделилась тяжелая глыба, упала на откос и, разваливаясь, поползла вниз. Из нее выскакивали выбитые ударом мелкие камни. Они подпрыгивали, звонко трещали, сталкиваясь в воздухе. Над движущейся массой грунта клубилось облако желтой пыли.

Один из камней привлек внимание Барсукова. Он не скакал так легко и упруго, как другие, а с необыкновенной солидностью, переваливаясь с боку на бок, сползал вместе со струей белого песка — прямо на Тимофея.

Барсуков подставил тяжелый кирзовый сапог. Камень черепашкой завалился на ступню и замер. Барсуков поднял его и понял, почему камень вел себя так необыкновенно: он был очень тяжел — гирей лежал на большой ладони экскаваторщика. Ковырнув ногтем, Барсуков отделил несколько крох коричневой корки, обволакивавшей камень. Под ногтем блеснули желтые искры.

Ему, рабочему человеку, имевшему дело больше всего с медью, сразу пришло в голову, что камень — медный. Но как ни скудны были познания экскаваторщика в металловедении, он сообразил, что медь в чистом виде в природе почти не встречается. Значит, что же? Золото?

А почему бы и нет? Золото водилось в этих местах — Барсуков знал, что километрах в тридцати от строительства работал большой прииск. Не веря своей догадке — слишком уж невзрачный был вид у камня! — Барсуков еще раз внимательно осмотрел находку и решил: «Пожалуй, приберу — вдруг и в самом деле золото. Покажу кому-нибудь…»

Он отнес камень к экскаватору и положил на лежавшую в углу кабины телогрейку.

Вскоре подошли самосвалы.

— Чертовы дети! — закричал шоферам Барсуков. — Вы обедать, а я загорай? Откуда такая мода?

— Ладно, ладно, не вопи! Мы и тебя не забыли! — к экскаватору шел водитель головной машины и нес консервную банку с компотом. — Понимаешь, Тима, столовка сейчас пустая, вот мы и решили культурненько пообедать. Получай свою долю!

Он отдал компот и побежал ставить машину под ковш.

Пообедавшие шоферы работали лихо, и Барсуков только успевал поворачиваться. Вспомнил он о находке тогда, когда увидел высоко над собой на борту забоя сухонькую фигуру старика с берданкой за плечами — лесника Ивана Захарыча.

— Здорово, сынок! — прокричал тот и помахал потрепанным малахаем, обнажив блестящую от пота лысоватую голову.

— Здорово, папаша! — ответил Барсуков и на секунду остановил машину. — Обожди меня, Захарыч: разговор будет.

— Обождать так обождать! — старик скинул берданку, скрестил ноги --">