Сергей Венедиктович Сартаков - Горит восток

Сергей Сартаков Горит восток

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. С гор потоки

1

Возвращение домой всегда было самой большой радостью для Алексея Антоновича.

По роду своей службы ему часто случалось выезжать за пределы города, в окрестные села. Он не любил такие поездки, особепно поздней осенью: тряска на ухабистых дорогах, бессонные ночи, жесткие и не очень-то чистые постели в заезжих квартирах и, как нарочно, всегда в дороге дожди, дожди.

И вот конец пути. Три-четыре десятка дворов, вытянувшихся в одну улицу вдоль грязной, разбитой дороги. Кругом дремучая тайга, а избы в деревне все черные, покосившиеся, с обрушенными заплотами и с окнами, за-ткпутыми тряпками. Никак не набирается достатков у мужиков, чтобы из бедности вылезти. Еле-еле хватает урожаев заплатить подати и семью прокормить. А купить одежонку, или обувь, или еще что по хозяйству — поезжай, если есть конь у тебя, или пешком ступай, если безлошадпый, на какой попало побочный промысел: извозничать, охотиться, рыбачить или лес рубить.

Есть в каждой деревне обязательно и несколько добротных домов. Не дома — картинки! Все блестит, крепкое, новое. А кто в таких домах живет, спрашивать пе надо — поп, староста и богатеи, у которых остальные жители, так или иначе, в кабале.

Приехав в село, Алексей Антонович сразу забывал о дорожных лишениях. Он знал: его здесь ждут, он нужен людям. И готов был заниматься больными хоть круглые сутки. Но в страду или в сенокос деревни стояли пустыми, и лечиться к нему приходила только сельская знать. А беднота вся работала на полях. Только бы не упустить ведреный день! И не от жадности это, а от нужды. Иному бы лежать да лежать, а он идет на поле. Другому бы хорошую, обильную пищу. Но где же взять ее? Алексей Антонович обходил все бедняцкие избы. Часто отыскивал в них больных, брошенных на весь день, до глубокой ночи, без присмотра. А как иначе, что сделаешь, если остаться с хворым некому? Алексей Антонович, пока жил в селе, сам за ними ухаживал. Он был по-настоящему счастлив, если ему удавалось быстро побороть болезнь. И когда наступала пора покидать село, обратная дорога, дожди н тучи уже не пугали его. Радость победы, одержанной у постели больного, все окрашивала в светлые тона.

И все же как хорошо, приехав домой, сходить в баню, надеть свежее белье, прислушиваясь, как ласково оно шуршит в руках, а потом, еще распаренному с мокрыми волосами, сесть к круглому столику в комнате матери и, не торопясь, вникая во вкус и аромат, пить чай с бесподобным вареньем из сибирской княженики! Ольга Петровна знала привычки и склонности сына, любила побаловать его, и поэтому — так уж давно повелось — каждое возвращение Алексея Антоновича из поездки походило на маленький семейный праздник.

Растомленный па этот раз особенно жаркой баней, Алексей Антонович, прежде чем пройти к столу, прилег в своей комнате на диван. Поправил подушку; туго набитая пухом, в накрахмаленной наволочке, она скрипнула у него под головой. Привычно потянувшись рукой за спинку дивана, Алексей Антонович на этажерке нащупал небольшой томик. Вообще он всегда предпочитал прозу стихам, но тут случилось так, что библиотекарь Галактион Викторович ему сказал: «Получено новое издание Некрасова. Не желаете ли?» И Алексею Антоновичу тогда подумалось: именно Некрасова и хотелось бы ему перечитать. Со времени первого появления Лебедева, потом отъезда Анюты, потом новой, уже недавней встречи с Михаилом, когда тот оставил у него узелок с нелегальной литературой, наконец после долгих разговоров с матерью об отце, его участии в борьбе против самодержавия, Алексей Антонович потерял прежний душевный покой. Он отчетливо сознавал, что оставаться теперь только в кругу прежних своих интересов он уже больше не сможет. Сама жизнь этого не позволит. Но и врываться в гущу революционных событий, влиять па эти события — так, как, вероятно, может Лебедев, — Алексей Антонович не находил в себе ни умения, ни силы. Понимая это, он искал духовной поддержки во всем: в книгах любимых писателей, в брошюрах, оставленных у него Лебедевым, которые заставили его о многом подумать, во все более частых и углубленных разговорах с матерью. Алексей Антонович всегда нуждался в человеке, который был бы сильнее его.

Однажды он полушутя, полусерьезно сказал матери:

Ты не помнишь, мама, какой это святой жег свою руку на огне, чтобы избавиться от --">