Владимир Максимович Фриче - Поэзия кошмаров и ужаса

Владимир Фриче Поэзия кошмаров и ужаса

Ужас и фатальность царили на земле всегда и всюду.

Э. По

Предисловие

В истории бывали и бывают эпохи, когда все общество или значительная часть составляющих его классов расположены к оптимизму, когда люди готовы воскликнуть: какое счастье жить!

В такие периоды искусство и литература также проникнуты безоблачно-светлым настроением, так как они ведь не что иное, как идеализированное и потенцированное отражение жизни: мир воспроизводится тогда в них, как радостный праздник, люди похожи на богов, все пронизано солнцем, дышит красотой, обвеяно радостью.

В истории бывали и бывают и эпохи противоположного характера, когда все общество или известные его классы смотрят на мир глубоко пессимистически, с отчаянием в сердце.

В такие периоды искусство и литература естественно окрашены в другой цвет. Жизнь изображается в них, как каторга или застенок. Изо всех углов выглядывают безобразные лики дьяволов и чудовищ, женщина превращается в ведьму, вселенная производит впечатление дикого кошмара ужаса и безумия…

История знает две такие эпохи торжества мрачного, как ночь, убийственного пессимизма – конец Ренессанса и так называемый романтизм.

А теперь на наших глазах, в конце XIX и начале XX в., протекает третья эпоха ужаса перед жизнью, третья эпоха господства страшных масок и уродливых гримас.

Этим последним обстоятельством и внушена мысль о предлагаемой вниманию читателя работе.

Наша задача – описать кошмарное искусство и кошмарную литературу этих трех периодов в истории западноевропейских обществ.

Так как большинство страшных образов, которыми пользовались писатели и художники Ренессанса и романтизма, – а ныне пользуются модернисты, – сложились еще в Средние века, то необходимо остановиться вкратце и на этой эпохе, хотя самые Средние века при всей наличности в их мировоззрении и искусстве элементов ужаса были проникнуты скорее оптимистическим, чем безнадежно-пессимистическим настроением.

Наша задача – не только описать кошмарное искусство упомянутых трех эпох, но и объяснить его происхождение, вскрыть породившие его социальные причины.

Отсюда неизбежно вытекает особое отношение к памятникам этого творчества. Эти последние интересуют нас здесь не как продукты личной фантазии, а как отражения целой эпохи. Они интересуют нас, как явления социальные, а не индивидуальные. Читатель не найдет поэтому на нижеследующих страницах всесторонней характеристики отдельных писателей и художников. Для нас ценность имеют их произведения, а не они сами. Не найдет читатель в нашей работе и освещения постепенной эволюции известных тем и образов, преемственно передававшихся от поколения к поколению. Этот вопрос, касающийся чисто профессиональной стороны литературы и искусства, также лежит вне нашего поля зрения. С другой стороны, только массовый характер произведений известного типа позволяет нам говорить о социальном характере искусства и литературы, о художественных произведениях, как отражениях общественных настроений, как documents humains^[1]. Вот почему мы стремились к тому, чтобы обставить каждую главу возможно большим числом литературных и художественных произведений.

Избранная нами тема в таком широком захвате и в таком социологическом освещении ранее еще никем не была разработана.

Единственная работа в этом направлении, небольшая брошюра Михеля: «Das Teuflische und das Groteske in der Kunst»^[2] страдает – при довольно удачном, хотя и не исчерпывающем подборе иллюстраций, – крайнею скудостью содержания, чрезвычайной неполнотой фактов, отсутствием исторической перспективы и социологического базиса.

В том виде, в каком эта тема предлагается здесь вниманию читателя, она представляет, как нетрудно убедиться, значительный отрывок из истории западноевропейского искусства и литературы, от Средних веков и до наших дней, в связи с социальными причинами, обусловившими собою поэзию кошмаров и ужаса.

Средние века Эпоха натурального хозяйства

В мировоззрении средневекового человека было немало мрачно-пессимистических элементов и, однако, они в значительной степени уравновешивались бодрой и светлой надеждой.

Беспомощный, лицом к лицу с природой, средневековый человек естественно населял вселенную темными силами, управлявшими, по его убеждению, жизнью отдельного лица, --">