Владимир Яковлевич Ленский - Людмила

роняли на пол то гребенку, то локон, то шпильки... И глаза заволакивались временами прозрачной, влажной пеленой...

День тянулся долго и, наконец, наступил вечер. Перед тем как уйти из парикмахерской Людмила осторожно приподняла в витрине занавеску и посмотрела в окно. Конечно, смешно было предполагать, что тот господин и сегодня будет стоять за окном! Он может найти для себя более интересное занятие, чем преследование немолодой девушки!..

Людмила внутренне горько посмеялась над собой, но все же вышла из парикмахерской с волнением и дрожью, боязливо глядя по сторонам...

Она подходила уже к воротам своей квартиры, когда перед ней, словно из земли, вдруг вырос вчерашний незнакомец. Он стоял, слегка наклонив голову, приподняв цилиндр и мягко, серьезно смотрел на нее сквозь стекла пенсне, выражая лицом и всей фигурой глубокое уважение, почтительную настойчивость.

Его неожиданное появление испугало, ошеломило Людмилу. Она остановилась, потупилась; он загораживал ей дорогу, она не могла пройти в ворота. Его взгляд, обнимавший ее с головы до ног, казалось, парализовал ее волю, лишил ее способности рассуждать, действовать. Она дрожала от волнения и страха, готова была заплакать, как испуганное дитя...

Подняв на него глаза, блеснувшие слезами и снова беспомощно потупившись, она чуть слышно сказала:

-- Пустите...

Незнакомец, приподняв цилиндр, почтительно посторонился...

Людмила бросилась в ворота, задыхаясь от слез...

III.

Этот господин продолжал упорно, настойчиво преследовать Людмилу. Утром, выходя из ворот, она видела его на улице, в той же позе почтительного поклона, с тем же мягким, серьезным взглядом умных, близоруких глаз. Он шел за ней молча до парикмахерской и, сняв цилиндр, ни слова не говоря, кланялся, в то время, как она взбегала по ступеням, не глядя на него, не отвечая на поклон. Вечером он встречал ее у дверей парикмахерской, провожал до ворот ее квартиры и там снова раскланивался, как бы говоря: "Моя обязанность исполнена!"...

Людмила чувствовала себя выбитой из колеи, потерявшей почву. В ее тихую, лишенную даже самых незначительных событий неподвижную жизнь ворвалось что-то, в чем она еще не могла разобраться, и не знала -- чего можно ожидать: беды или счастья. Она терялась в догадках: кто он? чего хочет от нее?.. И от того, что не могла понять и объяснить себе его поведение -- он внушал ей страх, жуткое чувство близящейся опасности.

Но втайне от самой себя она начинала мечтать об этой опасности и проводила ночи в каком-то лихорадочно-горячем забытье, полном соблазна неведомых наслаждений, оставлявшем на ее лице бледность томной усталости и в груди -- щемящую тоску неудовлетворенности. Она как будто даже похорошела и уже инстинктивно заботилась о том, чтобы одеться к лицу, возможно изящней и нарядней. На воротничках блузок появился рюшик, в волосах змеилась то голубая, то розовая ленточка. И зеркало, в которое Людмила лишь мельком заглядывала раньше, теперь стало необходимой вещью, без которой совершенно нельзя было обойтись... Незнакомец Людмиле нравился...

Однажды, когда он проводил ее вечером до ворот и протянул ей руку -- она, неожиданно для самой себя, положила в нее свою. Он склонился, коснулся губами ее перчатки и потом сказал:

-- Благодарю вас...

Она, как безумная, бежала по двору и по лестнице, и у себя в комнате долго стояла, закрыв лицо руками, пылая от стыда, горячего волнения, в недоумении спрашивая себя: как это могло случиться, как она допустила, чтобы он поцеловал ей руку?..

IV.

В парикмахерской Людмиле дали письмо, адресованное на ее имя. Девушка с дрожью страха вскрыла конверт. В нем оказалась маленькая записка:

"Люблю вас. Ради нашего счастья -- придите ко мне. Жду вас сегодня, завтра, когда хотите... каждый вечер, с восьми часов до утра. Никогда не устану ждать вас. Лунц.

Внизу был адрес: та же улица, на которой жила Людмила, третий дом от ее квартиры...

Людмила вспыхнула, прочитав записку. В первую минуту она почувствовала только оскорбление. Он осмелился звать ее к себе, считает ее способной на такой поступок!.. У нее слезы выступили на глаза. Она разорвала записку на мелкие клочки и бросила их в корзину...

Возвращаясь домой, она вдруг почувствовала тот же толчок во всем существе, какой испытала в ту минуту, когда впервые увидела за окном парикмахерской Лунца, смотревшего на нее. Она в недоумении подняла взор и испуганно посмотрела по --">