Владимир Владимирович Маяковский , Велимир Хлебников , Вадим Габриэлевич Шершеневич , Бенедикт Константинович Лившиц , Давид Давидович Бурлюк , Николай Давидович Бурлюк , Василий Васильевич Каменский , Константин Аристархович Большаков - Футуристы. Первый журнал русских футуристов. № 1-2

визги, гуловые брызги.

Вздыбились моторы и душу вынесли,

Пьяную от шума, как от стакана виски.

Электрические черти в черепе развесили

Веселые когда-то суеверия – теперь трупы;

И ко мне, забронированному позой Кесаря,

Подкрадывается город с кинжалом Брута.

Вьюга

Улицы декольтированный в снежном балете…

Забеременели огнями животы витрин,

А у меня из ушей выползают дети,

И с крыш слетают ноги балерин.

Все прошлое возвращается на бумеранге,

Дни в шеренге делают «на-караул»; ки –

вая спиной, надеваю мешковатый костюм на ноги

И шопотом бегаю в причесывающемся переулке.

Мне тоже хочется надеть необъятное

Пенснэ, что на вывеске через улицу тянет вздрог,

Оскалить свой пронзительный взгляд, но я

Флегматично кушаю снежный зевок.

А рекламные пошлости кажут сторожие

С этажей и пассажей, вдруг обезволясь;

Я кричу исключительно, и капают прохожие

Из подъездов на тротуарную скользь.

Так пойдемте же тикать расплюснутые морды

В шатучую манну и в завтрашнее «нельзя»,

И сыпать глаза за декольтэ циничного города,

Шальными руками по юбкам железным скользя!

«Когда завтра трамвай вышмыгнет…»

Когда завтра трамвай вышмыгнет, как громадная ящерица,

Из-за пыльной зелени расшатавшихся бульварных длиннот,

И отрежет мне голову искуснее экономки,

Отрезающей кусок красномясой семги, –

Голова моя взглянет беззлобчивей сказочной падчерицы

И, зажмурясь, ринется в сугроб, как крот.

И в карете скорой акушерской помощи

Мое сердце в огромный приемный покой отвезут.

Из глаз моих выпорхнут две канарейки,

На их место лягут две трехкопейки,

И венки окружат меня, словно овощи,

А сукровичный соус омоет самое вкусное из блюд.

Приходите тогда целовать отвращеньем и злобствуя!

Лейтесь из лейки любопытства толпы вонючих людей,

Шатайте зрачки над застылью бесстыдно!

Нюхайте сплетни – я буду ехидно

Скрестяруко лежать, втихомолку свой фокус двоя,

А в животе пробурчат остатки проглоченных идей.

С. М. Третьякову

Покой косолапый нелеп и громоздок.

Сквозь стекло читаю звезды лунного проспекта.

Телефон покрыл звонкой сыпью комнатный воздух.

Выбегаю и моим дыханьем жонглируют факты проспекта.

Пешеходя, перелистываю улицу и ужас,

А с соседнего тротуара, сквозь быстрь авто,

Наскакивает на меня, топорщась и неуклюжась,

Напыжившийся небоскреб в размалеванном афишном пальто.

Верю я артиллерия артерий и аллегориям и ариям.

С уличной палитры лезу

На голый зов

Митральезы голосов

И распрыгавшихся Красных Шапочек и языков. Я

Отчаянье и боли на тротуаре ем

Истекаю кровью

На трапеции эмоций и инерций,

Превращая финальную ноту в бравурное интермеццо.

«Бледнею, как истина на столбцах газеты…»

Бледнею, как истина на столбцах газеты,

А тоска обгрызает у души моей ногти.

На катафалке солнечного мотоциклета

Влетаю и шантаны умирать в рокоте.

У души искусанной кровавые заусенцы,

И тянет за больной лоскуток всякая…

Небо вытирает звездные крошки синим полотенцем,

И моторы взрываются, оглушительно квакая.

Прокусываю сердце свое собственное,

И толпа бесстыдно распахивает мой капот.

Бьюсь отчаянно, будто об стену, я

О хмурые перила чужих забот.

И каменные проборы расчесанных улиц

Под луною меняют брюнетную масть.

Наивно всовываю душу, как палец,

Судьбе громоздкой в ухмыльнувшуюся пасть.

«Так ползите ко мне по зигзагистым переулкам мозга…»

Так ползите ко мне по зигзагистым переулкам мозга,

Всверлите мне в сердце штопоры зрачков тугих и густых,

А я развешу мои слова, как рекламы, поразительно плоско

На верткие столбы интонаций простых.

Шлите в распечатанном рте поцелуи и бутерброды,

Пусть зазывит вернисаж запыленных глаз,

А я, хромой на канате, ударю канатом зевоты,

Как на арене пони, Вас.

Из Ваших поцелуев и из ласк протертых

Я в полоску сошью себе огромные штаны

И пойду кипятить в семиэтажных ретортах

Перекиси страсти и докуренные сны.

В голое небо всуну упреки,

Зацепив их за тучи, и, сломанный сам,

Переломаю моторам распухшие от водянки ноги.

И пусть по тротуару проскачет --">