Виктор Петрович Астафьев - Из новых «Затесей»

нему летали голуби, уркали горлинки, где-то заливался зяблик и перекликались синицы. Местами, в особенности ближе к станции, лес был подзасорен. Охотники осудительно качали головами, ругали отдыхающих нерях, соображали насчет воскресника, который возглавит охотобщество пернатых, и они же наконец-то не выдержат и обратятся в Бундестаг с предложением внести на обсуждение закон о порядке в лесах Германии, о строжайших мерах по их санитарному содержанию.

Немцы в отличие от нас разговорами не ограничиваются, пустопорожней болтовней дела не заменяют — в предгорий Альп есть у них Шнеллингерово озеро — этакий альпийский Байкал, глубокий, светлый, незамерзающий. В нем давно, со времен баронов, владельцев этих земель, велся рыбий промысел, охота на водоплавающую дичь, здесь зимующую. Артист Мюнхенского оперного театра, знаменитый тенор, имел странное хобби — маленький рыболовный заводик, и разводили в нем знаменитую севанскую форель, которая в самом армянском озере Севан водится ли ныне — не ведаю. Заводик тенор завещал государству, вместо баронов здесь рыбачили несколько здешних семей, реализуя рыбу живьем в своих маленьких, удобных лавках на берегу озера.

Однажды по озеру поплыла мертвая рыба, поредели косяки птиц — фекальные отходы, химические удобрения и прочий перегруз обрушился на озеро, берега которого сплошь и плотно заселены виллами и крестьянскими хозяйствами. Решено было на правительственном уровне заняться экологическим бедствием. Во спасение альпийской жемчужины — Шнеллингерова озера — народом быстро была сделана обводная канализация вокруг него, вышло запрещение пользоваться крестьянам химическими удобрениями, а тем, кто не захотел перейти на удобрения органические, предложены были земли под сельское хозяйство вдали от озера. Да что там озеро? Случился аварийный выброс на кельнском нефтеперерабатывающем заводе, и «зеленые» тут же потребовали на специальном заседании правительства принять меры, иначе, пригрозили: они на свои деньги наймут бульдозеры, а денег у них на десяток бульдозеров достанет, и за одну ночь скопают это вредное предприятие…

Я видел тот комбинат уже модернизированным, преображенным — белехонек стоит, красными и зелеными красками по белому крашен, ни одна труба не дымится, и на смене обслуживают его всего восемьдесят пять человек — вот вам и догнивающий капитализм!

После охоты… Фото Хомоки-Надь

Немцы-охотники расшумелись, заспорили о чем-то, растревожили «коршунов», сидящих в гнездах подставок на вытянутой правой руке хозяина. Птицы вертели головами, у одного «коршуна», прошу прощения, у ястреба, купленного за большие деньги в Испании или в России, я не расчухал, имеющего медали еще царского достоинства, вспыхнули, зафосфоресцировали глаза, сделались похожи на кругляки светофоров, хищник нервно задергался, поднял перья на хребте, вытянул шею, вдруг сорвался с руки и молча полетел над землею, вихляясь меж стволов деревьев. Хозяин метнулся за ним, вся артель охотников загалдела, и я без перевода понял: охота на кроликов началась, «коршун» гонял и уже, наверное, «взял».

Но ястреб никого не взял и брал ли — понять было невозможно. Зато он не хотел возвращаться к хозяину, и тот бегал по лесу, свистел в свисток, издавал какие-то звуки, звал, требовал, чтоб хищник возвращался на место. Птица, однако, летала себе вольно по лесу, присаживалась на ветку, барственно поправляла на себе какое-то перо и глядела сверху на потного хозяина, впавшего в неистовство. Раза два владелец пернатой твари употребил крепкие ругательства, среди которых было и наше родимое: «Билять такая!»

И другие «коршуны», сорвавшись с рук охотников, вели себя по-партизански — мятежно, и, пока не налетались вволю, никакой охоты не получилось.

Бегая вместе с охотниками за птицами, потерявши где-то двух птиц и хозяев вместе с ними, мы с Кристиной и приземистым седым немцем при пере в шляпе, при ноже, свистках и украшениях, но без птицы, как оказалось, ответственным за охотничье мероприятие и за нас — гостей редкостного охотобщества, углубились в сырое овражистое место, где было много мхом обросших камней, при ближайшем рассмотрении оказавшихся бетонными глыбами дотов. Здесь-то, в развалинах укреплений, и было скопище дичи. --">