Патриция Хайсмит - Цена соли

Патриция Хайсмит Цена соли

Глава 1

Обеденный перерыв в столовой для сотрудников универмага «Франкенберг» был в самом разгаре. В череде длинных столов не осталось ни одного свободного места, а народ все прибывал и прибывал, и людям приходилось толпиться в ожидании, забаррикадировав проход за деревянной стойкой кассира. Те, кто уже заполучил свои подносы с едой, бродили между столиками в поисках местечка, куда можно было бы приткнуться, или уже готового освободиться места, но их не было и в помине. Грохот посуды, двигающиеся стулья, голоса, шарканье ног и звук вертящихся турникетов в помещении с голыми стенами наслаивались друг на друга, словно шум одной гигантской машины.

Тереза нервно ела, перед ней, подпертый сахарницей, стоял буклет с надписью «Добро пожаловать в Франкенберг». Она уже читала его на прошлой неделе, в первый день учебного семинара для новичков, но сейчас у нее с собой почитать ничего не было, а в служебной столовой ей просто необходимо было хоть на чем-то сосредоточиться. Так что она снова прочла о трехнедельном оплачиваемом отпуске, который полагался сотрудникам, проработавшим в «Франкенберге» больше пятнадцати лет. Читая, она не отрывалась от дежурного блюда — сероватого ломтика ростбифа с картофельным пюре, политым коричневатой подливкой, и кучей зеленого горошка. К блюду прилагался крошечный бумажный стаканчик с хреном. Она пыталась себе представить, каково это — проработать в универмаге «Франкенберг» целых пятнадцать лет, но это просто не укладывалось в ее голове. Если верить буклету, сотрудникам с двадцатипятилетним стажем причиталось четыре недели отпуска. «Франкенберг» также предоставлял загородные пансионаты для летнего и зимнего отдыха. «Им бы еще церковь свою завести, — подумала она, — и роддом». Порядки в универмаге до такой степени смахивали на тюремные, что ее иногда пугало осознание того, что она стала частью этой системы.

Она быстро перевернула страницу и увидела тянувшийся через разворот большой заголовок: «А ты — часть „Франкенберга“?»

Она бросила взгляд через всю комнату в окно и попыталась подумать о чем-нибудь другом. Например, о том красивом черно-красном, в норвежском стиле свитере, который она видела в «Сакс» и могла бы купить Ричарду в подарок на Рождество, если бы не смогла найти бумажника красивее, чем тот, за двадцать долларов, который она заприметила раньше. Или о возможности проехаться с Келли в следующее воскресенье до Вест Пойнт, чтобы посмотреть хоккейный матч. Огромное квадратное окно на той стороне комнаты выглядело как картина… как его там звали? Мондриан^[1]. Небольшая квадратная форточка была открыта навстречу белесым небесам. Только вот не было ни одной птицы, которая влетела бы внутрь или вылетела наружу. Какие декорации можно было бы придумать для пьесы, которая происходит в универмаге? Она вновь вернулась к своим мыслям.

«Это так не похоже на тебя Терри, — как-то сказал ей Ричард. — У тебя есть какая-то непоколебимая уверенность, что ты через несколько недель выберешься оттуда, а другие не смогут». Ричард обмолвился, что она могла бы оказаться во Франции следующим летом. Хорошо бы. Ричард хотел, чтобы они поехали вместе и, собственно, им ничего не могло помешать. А приятель Ричарда — Фил МакЭлрой написал ему, что сможет устроить ее в следующем месяце на работу в театр. Тереза еще ни разу не встречалась с Филом, но не особо верила, что он мог бы это осуществить. Она с самого сентября прочесывала Нью-Йорк в поисках работы, отступала и несколько раз начинала заново, но так ничего и не нашла. Да и кто посреди театрального сезона даст работу новичку-сценографу, которого и начинающим-то можно с натяжкой назвать? Не особо верилось и в то, что следующим летом она может оказаться в Европе вместе с Ричардом, захаживать в уличные кафе и бродить по Арлю в поисках тех мест, которые Ван Гог запечатлел на своих полотнах. И что они с Ричардом будут решать, в каком еще городке им остановиться, чтобы порисовать. А в последние несколько дней, что она работала в универмаге, надежды на это становились все призрачнее.

Она знала, что так тревожило ее в магазине. И это было то, о чем она бы ни за что не рассказала Ричарду. Работа в магазине усугубила те вещи, которые тревожили ее все то время, что она себя помнила. Бестолковые дела, пустые хлопоты, казалось, не давали ей делать то, чего она хотела, что должна --">