Владимир Алексеевич Солоухин - Аксаковские места

Солоухин Владимир Аксаковские места

Владимир Солоухин

Аксаковские места

Надо было написать в начале очерка в духе неторопливой, обстоятельной и дотошной аксаковской манеры: "приступ". Помнится, именно так и начинаются у Аксакова некоторые главы в "Записках ружейного охотника Оренбургской губернии": "Приступ к описанию болотной дичи", "Приступ к описанию водяной дичи". Да и как хорошо! Приступ. Объяснить сначала, почему и зачем, и где будет происходить дело, и какое дело, и как оно началось, в какой обстановке, что ему предшествовало, а там и пойдет по порядку разматываться клубок. А приступ - это вроде как найти в клубке свободный конец. Ведь должно же начинаться с чего-то всякое дело, хотя бы и вот эти записки. Словечко "приступ" дает и ритм, сообщает рассказу неспешность, во всяком случае последовательность. Нельзя, написав "приступ", скомкать затем все, перескакивая с пятого на десятое.

Можно было бы начать и так: "Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел..." На первую декаду декабря одна из южных республик, примыкающая к Каспию, затеяла у себя грандиозный литературный праздник. Гостей пригласили человек полтораста, из Москвы, из других союзных республик, из других стран. Сквозь пасмурные деньки Подмосковья мерещились синее небо, жара, какой у нас не дождешься и в разгаре лета, яркие цветы (розы да гладиолусы), яркие лица, кортежи машин от аэропорта до гостиницы, от гостиницы до Оперного театра, а затем по разным районам республики, где опять - яркие лица, одежды, цветы и речи, не говоря про застолья, тоже с яркими красками и яркими ароматами.

Как мне рассказывали потом, так оно все и было. И даже превзошло ожидания. Съехавшихся на празднество писателей возили не в автобусах, но распределили по машинам, по "Волгам", по три-четыре человека. По другим сведениям, за каждым писателем закрепили машину. В номерах гостиницы постоянно стояли на столе и обновлялись разнообразные напитки в бутылках. Бесплатно. Благоухающие шашлыки, шкворчащие цыплята, струящийся гранатовый сок, сочная зелень.

- Ну, а ездили по республике-то?

- Как же! Ездили. То есть как ездили? Отъедем километров тридцать от места, на дороге стоят жители следующей деревни, пионеры с букетами, седовласые старики с подносами в руках. Хлеб-соль. Виноград и прочие фрукты. Рукопожатия, объятия, приветственные речи. Звучат стихи и песни. Сияют улыбки. Сияет чистое небо. Сияет красное солнце. Сияют на солнце легковые машины. А потом вечера, большие встречи с трудящимися, с колхозниками, с нефтяниками, с рыбаками... Нет, ты зря не поехал.

Да, а я не поехал. Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел... Ибо перед этим был еще один подобный соблазн в еще более отдаленную, но не менее яркую республику, с белоснежными вершинами и зелеными пастбищами, с медленными ледниками и бурными реками. А чуть позже нависала еще одна поездка, как ни странно, еще более яркая, связанная со столетним юбилеем одного восточного классика.

Я наверное знаю, что многие собратья по перу очень любят участвовать в подобных поездках. И надо участвовать, надо крепить дружеские, братские отношения. Я и участвовал не щадя живота своего, но вот уже несколько лет затормозил перед лицом все быстрее убывающего песка в песочных часах. Ведь что бы ты ни делал, а песок течет...

Может быть, я тут взял слишком высоко и патетично. Может быть, просто с возрастом стало казаться тебе, что просидеть неделю за рабочим столом, взглядывая время от времени в окно на тихий пасмурный подмосковный денек, как-то отраднее для души, чем яркие громкие всплески торжественных праздников. А проще говоря, должно быть, устал. Играйте, друзья мои, без меня. Мне же в утешение остается детская сказочка: "Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел..."

Как же было не рассмеяться, отказавшись на протяжении последних двух лет от Ташкента и Фрунзе, Алма-Аты и Баку, Тбилиси и Еревана, когда в трубке послышался милый голосок сотрудницы "Литературной газеты" и я понял, что мне предлагают съездить на неделю в Оренбургскую область, в городишко Бугуруслан.

- Что?! В Бy-гу-рус-лан?

- В Бугуруслан,- так же мило подтвердил голосок сотрудницы, назвавшейся Таней.- Хотите, я пришлю вам письмо, которое держу в руках?

- Сначала, может, вы мне скажете все же, что я не видел в этом... Бугуруслане?

- Скажу. Вы не видели, в каком состоянии находится там бывшее имение Аксакова. И что делается, чтобы его сохранить. И что с этим можно сделать.

Таня дала мне --">