Вера Соколинская - Семейные легенды

Соколинская Вера Семейные легенды

Вера Соколинская

Семейные легенды

Если я не испытала запоя, не родила в 15 (как бабушка), не села в тюрьму за совращение несовершеннолетних (что грозило дяде), не занималась любовью на надгробии, как мама (хотя в этой области у меня есть свои достижения!), не покончила с собой (папин исход у меня впереди), не была увлечена сексом настолько, чтобы трое суток не ходить на работу (все-таки родителей есть за что уважать!), не сошла с ума (как тетя), - то за это надо сказать спасибо только окружению и случаю. - Черт бы их подрал!!!

(из "Опавших мыслей")

Вчера по пути домой ко мне привязался автор, распространяющий свою книгу: "стихотворные переводы, хронограф моей жизни, фотографии, вот портрет мамы..." Какая прелесть! Запечатлеть биографию, родственников и обижаться, что за его портрет в молодости не хотят платить деньги. Обличил мое мещанство, заклеймил общество, которое ценит только мертвых поэтов. - Очаровательное самомнение! Даже завидно.

РОДИТЕЛИ

Светлой памяти моего отца, от которого вместе с кривой улыбочкой тонких губ, литературными вкусами я, кажется, унаследовала судьбу.

Мои родители - воплощение закона единства и борьбы противоположностей. Отец был умен, ироничен и сдержан - мама красива, весела и непосредственна. Встретились они случайно, в метро. Он, конечно, заметил девушку, невероятно похожую на Целиковскую, две остановки украдкой поглядывал на нее, улыбаясь своим мыслям. Ей, как нарочно, надо было выходить и плестись на вокзал провожать брата. Мама, которую все звали Лидочкой, с детской уверенностью в том, что мир прекрасен, все ее любят, никогда не раздумывала над своими поступками: подошла, молча вручила молодому человеку зонтик и, убедившись, что он загипнотизировано следует за ней, продолжила свой путь с братом. Только на вокзале, заметив эскорт, мой дядя дипломатично нашелся:

-Что ж ты, Лидочка, нас не познакомишь? - и, протянув руку, представился, - Леонид.

-Валентин, - прозвучало в ответ.

Романтическими белыми ночами мама, абсолютно не испорченная интеллектом, узнала благодаря своему новому поклоннику, что кроме Пушкина и Лермонтова есть и другие поэты, что блюз - это такая грустная и красивая музыка, что не все классические произведения проходятся в школе, что существует такое понятие ирония... Ее непосредственность и открытость миру всегда делала маму потрясающим слушателем: она до сих пор широко открывает свои лучистые глаза и с таким неподдельным удивлением говорит: "Да?" на любое высказывание, чуть отличающееся от ежедневных новостей. Вскоре юноша похвастался свежей газетой со своим фельетоном. Она одобрила, только спросила: "Причем тут сервиз?" - со словом "сервис" она столкнулась впервые. В плане образования она была девственно чиста; за ее спиной были университеты иного рода: сельское детство в многодетной семье, отец-алкоголик, работа на фабрике и вечерняя школа, медучилище и неудачное замужество. То есть отцу, перечитавшему мировую классику, с отличием закончившему журфак, предоставлялось необозримое поле деятельности по приобщению красавицы к культурным ценностям. (Впрочем, к маминому просвещению приложили руку многие известные люди своего времени. Но она так и не прочла, например, книгу Рида Грачева. Может быть, потому, что ухаживания писателя ей не понравились.) К тому же папа, как и все мужчины, рядом с этой хрупкой девчушкой 156 см роста, охотно и заразительно смеющейся и излучающей нежность, чувствовал себя не только титаном мысли, но и воплощением силы и мужественности. Вскоре, правда, оказалось, что и папина образованность не всеобъемлюща.

Опоздав на последнюю электричку, они ежились от холода на Московском. Обойдя по второму кругу вокзал, отец робко предложил поехать к нему. На что спутница воскликнула: "Господи! У тебя есть комната? Что ж ты молчал?!" Молчал отец не столько в силу застенчивости, сколько помня о своей далеко не либерально настроенной матери. Только отъезд которой в санаторий и сделал его гостеприимным хозяином. Вот тут-то и выяснилось, что блокадный ребенок, всю жизнь учившийся и бывший под бдительным надзором строгой матери (О, эта женщина заслуживает отдельного рассказа!) абсолютно упустил из виду чувственную сторону жизни. И на этот раз настала очередь мамы, прошедшей огни, воды и медные трубы, показать класс. Отец, в 30 лет открывший для себя радость секса, оказался очень способным учеником. Трое суток --">