Болеслав Михайлович Маркевич - Четверть века назад. Часть 1

ЧЕТВЕРТЬ ВѢКА НАЗАДЪ ПРАВДИВАЯ ИСТОРІЯ соч. Б. М. Маркевича

ПАМЯТИ

ГРАФА АЛЕКСѢЯ ТОЛСТАГО.

ИЗДАНІЕ ПЕРЕСМОТРѢННОЕ И ЗНАЧИТЕЛЬНО ДОПОЛНЕННОЕ АВТОРОМЪ.

Часть первая

Увы, гдѣ розы тѣ, которыя такой

Веселой радостію и свѣжестью дышали?

Фетъ,

А тотъ, кому я въ дружной встрѣчѣ

Страницы первыя читалъ —

Того ужь нѣтъ…..

I

Свѣтлымъ вечеромъ, въ началѣ мая, 1850-го года, дорожная коляска катилась по шоссе, по направленію отъ Москвы къ одному изъ ближайшихъ къ ней губернскихъ городовъ. Въ коляскѣ, съ слугою на козлахъ, сидѣли два молодые человѣка 23-24-хъ лѣтъ, два пріятеля, — и вели между собою оживленный разговоръ:

— Богъ знаетъ что ты со мною дѣлаешь, Ашанинъ, говорилъ полуозабоченно, полуусмѣхаясь, одинъ изъ нихъ, свѣтловолосый, съ нѣжнымъ цвѣтомъ кожи и большими сѣрыми, красиваго очерка глазами.

Тотъ къ которому относились эти слова былъ то что называется писанный красавецъ, черноглазый и чернокудрый, съ какимъ-то побѣднымъ и вмѣстѣ съ тѣмъ лукавымъ, выраженіемъ лица, слывшій въ то время въ Москвѣ неотразимымъ донъ-Жуаномъ.

— А что я съ тобою, съ Казанскимъ сиротою, дѣлаю? передразнивая пріятеля, весело разсмѣялся онъ.

— Ну, съ какой стати ѣду жъ тобою въ Сицкое, къ людямъ о которыхъ я понятія не имѣю?

— Во первыхъ, ты ѣдешь не въ Сицкое, а куда тебѣ слѣдуетъ, — то есть въ Сашино, къ себѣ домой, къ милѣйшей тетушкѣ твоей, Софьѣ Ивановнѣ,- а въ Сицкое ты только заѣзжаешь изъ дружеской услуги, — меня довезти. Во вторыхъ, самъ ты говоришь, — ты князь Ларіона Васильевича Шастунова знаешь съ дѣтства.

Бѣлокурый молодой человѣкъ — звали его Гундуровымъ — качнулъ головой:

— Знаю!.. Десять лѣтъ тому назадъ, когда я мальчишкою изъ дворянскаго института пріѣзжалъ на каникулы въ Сашино, я его два, три раза видѣлъ у тетушки. Важное знакомство!

— Все одно, онъ съ Софьей Ивановной давно и хорошо знакомъ, а тебя онъ теперь по твоей университетской репутаціи знаетъ… Да и я мало-ли про тебя всѣмъ имъ говорилъ зимою!.. Ручаюсь тебѣ, что приметъ онъ вашу милость наилюбезнѣйшимъ образомъ: онъ вообще благоволитъ къ молодымъ людямъ, а тебя, тѣмъ болѣе, оцѣнитъ по первому же разговору.

— Если бы мы еще къ нему собственно ѣхали, молвилъ Гундуровъ, — такъ и быть!.. А то вѣдь онъ и самъ гоститъ въ Сицкомъ. Оно вѣдь не его?..

— А невѣстки его, княгини Аглаи Константиновны, — знаю. А князь Ларіонъ — братъ ея мужа и опекунъ ея дѣтей, слѣдовательно не гоститъ, а живетъ по праву въ Сицкомъ… А тамъ театръ, во всей формѣ театръ, съ ложами, говорятъ, съ помѣщеніемъ человѣкъ на четыреста, и княжна Лина, восхитительнѣйшая Офелія, какую себѣ можетъ только представить самое пламенное воображеніе! горячо расходился чернокудрый красавецъ.

Пріятель его разсмѣялся.

— Ну, поскакалъ теперь на своемъ конькѣ! сказалъ онъ.

— И ни чуточки!.. ты знаешь, барышни не по моей части, — это разъ; а затѣмъ, княжна Лина одно изъ тѣхъ созданій, — есть такія! (какая-то серьозная, чуть не грустная нота зазвучала въ голосѣ Ашанина) — къ которому ты съ нечистымъ помысломъ и подойти не рѣшишься… и нашъ братъ, отпѣтый ходокъ, чуетъ это вѣрнѣе чѣмъ всѣ вы, непорочные, взятые вмѣстѣ! Я на нее поэтому вовсе и не смотрю какъ на женщину, а говорю тебѣ, единственно какъ на Офелію…

— И съ талантомъ она, ты думаешь? спросилъ Гундуровъ, невольно увлекаясь.

— Не сомнѣваюсь, хотя она всего разъ, говорила мнѣ, играла за границей, въ какой-то французской пьэсѣ. Она, не можетъ не быть талантлива!

Бѣлокурый молодой человѣкъ задумался.

— Воля твоя, любезный другъ, заговорилъ онъ нерѣшительно, — а, согласись ты съ этимъ, очень неловко выходитъ, что я у совершенно незнакомыхъ мнѣ людей стану вдругъ ломаться на сценѣ?..

— Ломаться! негодующимъ кликомъ воскликнулъ Ашанинъ, — играть Гамлета значитъ у тебя теперь ломаться!.. Это что-же, ты изъ петербургской твоей жизни почерпнулъ?… Гдѣ-же эта горячая любовь къ искусству, о которой ты намъ постоянно проповѣдывалъ? Развѣ не помнишь какъ мы съ тобою читали Шекспира, какъ ты не разъ говорилъ мнѣ и Вальковскому что, если бы не твои занятія, не университетъ, не каѳедра къ которой ты готовился, ты бы почелъ себя счастливымъ сыграть роль Гамлета, что это было бы для тебя величайшимъ --">