Надежда Александровна Лухманова - Ложь

Надежда Александровна Лухманова Ложь

I

Дмитрий Александрович Бахмутов сидел на низеньком диванчике, курил, и в спокойной, приятной полудремоте следил за движениями жены.

В будуаре, обтянутом светлым кретоном, было тепло, чуть-чуть слышался запах Vera Violette, всюду полутени, полутона, кружева, банты, букеты в небольших японских вазах, и только сплошной красный ковёр проглядывал сочными багровыми пятнами.

Перед большим трюмо, освещённым шестью свечами, горевшими по три в боковых бра, стояла стройная, тоненькая Екатерина Владимировна и без помощи горничной устраивала причёску из своих густых чёрных волос. Широкие рукава белого пеньюара скользнули и обнажили до плеч тонкие, смуглые руки. Тень стройного тела, с поднятыми руками, отражавшаяся на противоположной стене, напоминала собою античную вазу. Широкий, нежный лоб, большие, изменчивые, серые глаза, тонкий нос, острый, худенький подбородок и довольно большой рот, с замечательно красными губами, придавали оригинальную, условную красоту Екатерине Владимировне… Нервность и вечное подчинение каждому впечатлению сделали то, что молодая женщина была прелестна и дурна по несколько раз в день. Теперь она была вся погружена в вопрос: «Какое платье одеть?» И взгляд её скользил по трём, разложенным на широком отомане в глубине будуара. Белое, серо-розовое, как внутренность перламутровой раковины, и чёрное кружевное.

«Где это? — думала она, — в „Cherie“, кажется!.. Чьё это „Cherie“?.. Гонкура или Доде?.. Там есть культ собственной красоте и артистический подбор материй и цветов, вызывающих и возвышающих красоту… Ах! У нас никто и ничего подобного не понимает»…

— Митя! Какое мне платье одеть?..

— А?! — Дмитрий Александрович открыл глаза. — Я не знаю, Катюша… Какое хочешь… — брови жены его дрогнули, он взглянул на платья. — Да вот, я думаю, чёрное… ведь в оперу, в ложу стоит ли надевать светлое?

— Как глупо! Куда же люди и одевают светлое? И так у нас театры, как какие-то тёмные сараи. Сама чёрная, платье чёрное, — чистая донна Анна.

— Так надень, Катюша, белое.

— Ну, да, я буду как муха в молоке?

— Ну, так…

— Ну, так, понятно, серое, так как здесь их три. Никогда, никогда ты не дашь совета сразу, горячо, сообразуясь с чем-нибудь!.. А просто так, лежат — три платья, он их подряд и называет.

— Ведь ты тоже остановилась на этих трёх, раз что они тут лежат.

— Так ведь платье это один общий фон; есть же к ним цветы, ленты, перья. Ну, надо же соображать!

Дмитрий Александрович молчал.

В комнате рядом вдруг что-то звякнуло, покатилось, и послышалось подавленное: «Ах!»

Екатерина Владимировна побледнела, выпустила из рук волосы и бросилась туда.

— Вы опять, Маша, что-то разбили!.. Ну, так и есть, это моя любимая японская чашка… Зачем вы трогаете?.. Зачем берётесь мыть, если вы не умеете; у вас не руки, а грабли!

Горничная, вся красная, подняла с пола черепки и глупо прикладывала их одни к другим.

— Виновата, барыня, выскользнула из рук.

— Вы всегда виноваты!.. Что же мне в том, что виновата… Я всегда пью из этой чашки… Вас выгнать надо!..

— Катя, Катя!

Дмитрий Александрович вышел и хотел взять жену за талию.

— Ах, оставьте меня, ради Бога!.. Не мешайтесь, где вас не спрашивают. У нас всё бьют, всё портят!..

— Слушай, Катюша, ведь это блюдечко, по нём можно будет…

Екатерина Владимировна вырвала из его рук блюдечко и швырнула его о пол.

— Блюдечко!.. что такое блюдечко… на что мне блюдечко, что же я, по вашему, должна теперь из магазина в магазин с ним бегать и подыскивать чашку? Ах, убирайтесь вы все от меня, оставьте меня в покое! — она вбежала к себе в будуар, хлопнула дверью. — Никуда я не поеду!

Шпильки выпали у неё из головы, и непокорные, густые волосы как вода сбежали снова на плечи. Она бросилась на диванчик и громко нервно заплакала. Дмитрий Александрович махнул рукой и ушёл к себе в кабинет.

* * *

Год тому назад Дмитрий Александрович, в такую же лунную зимнюю ночь, ехал по железной дороге в Новгородскую губернию к приятелю своему Горскому на охоту.

Имение Горского лежало в стороне от станции вёрст шестьдесят. В том же вагоне, во втором классе, сидела тоненькая, грациозная девушка с большими тёмно-серыми глазами. Она обратилась к нему с вопросом: «Далеко ли такая-то станция?» Они разговорились, к его удивлению оказалось, что молодая девушка, Екатерина --">