Н Северин - Из недавнего прошлого

Н. Северин Изъ недавняго прошлаго

"Унеси меня и станъ погибающихъ

"За великое дѣло любви".

…Сдѣлалось вдругъ такъ тихо, что я проснулся. Ни свистковъ, ни толчковъ, ни пыхтѣнія паровоза, ни стука. Поѣздъ стоялъ. Я оглянулся кругомъ: кондуктора не было видно, всѣ пассажиры спали, свѣчи въ фонаряхъ догорѣли и погасли, мерцалъ только одинъ несчастный огарокъ надъ толстымъ бариномъ въ енотовой шубѣ, который храпѣлъ на весь вагонъ, но свѣтъ отъ этого огарка былъ такъ ничтоженъ, что тѣни, наполнявшія наше отдѣленіе, казались отъ него еще гуще, чернѣе и удлинялись безконечно.

Кондукторъ не являлся, спутники мои не просыпались, спросить о причинѣ остановки было но у кого. Я приподнялъ уголъ занавѣски у окна и провелъ рукой по пушистому снѣгу, которымъ было покрыто стекло: подъ снѣгомъ оказался толстый слой льда…. Нечего было и мечтать о томъ, чтобъ увидѣть что нибудь изъ окна, и только по мертвой, тишинѣ, царившей вокругъ, да по полнѣйшему отсутствію суетни, сопровождающей обыкновенно встрѣчу поѣзда на станціи, можно было догадаться, что остановка наша случайная и что вблизи нѣтъ никакого жилья. Любопытство такъ меня замучило, что я поднялся съ мѣста и началъ осторожно пробираться къ выходу. Пройдти никого не обезпокоивъ, между выдвинутыми для спанья скамейками, разложенными подушками и вытянутыми во всѣ стороны руками и ногами, оказалось довольно труднымъ дѣломъ, однако мнѣ удалось достигнуть довольно благополучно цѣли и, сдѣлавъ послѣднее усиліе, я потянулъ къ себѣ заиндевѣвшую металлическую ручку, но тотчасъ же принужденъ былъ захлопнуть дверь, такимъ пронзительнымъ, холоднымъ вѣтромъ пахнуло на меня.

Тьма была непроглядная. Кругомъ, на далекое пространство, разстилалась степь. Ужъ по одному вою вьюги легко было убѣдиться въ этомъ; только въ степи завываетъ она съ такими долгими, тоскливыми переливами съ такими взрывами ярости, только въ степи возможно такое полнѣйшее затишье въ промежуткахъ между этими взрывами.

Прошло еще минутъ двадцать. Буря стихла на время. Я опять посмотрѣлъ въ окно. Вокругъ вагоновъ началась возня. Мимо замерзшихъ стеколъ замелькали тусклые, красноватые огоньки…. Это дорожные служители осматриваютъ вагоны при свѣтѣ фонарей. По мѣрѣ того, какъ огоньки эти передвигались съ мѣста на мѣсто, я мысленно слѣдилъ за неуклюжими фигурами въ полушубкахъ и въ башлыкахъ, пригибающихся къ каждому колесу и оси, чтобъ осмотрѣть — все ли въ порядкѣ. Обыкновенно, вслѣдъ за такимъ осмотромъ, поѣздъ снова пускается въ путь, но на этотъ разъ ничего подобнаго, не произошло, — прошло еще съ полчаса, а мы все продолжали стоять на мѣстѣ.

Наконецъ, дверь вагона отворилась и вошелъ кондукторъ. На мой вопросъ, гдѣ мы, и почему остановились, онъ отвѣчалъ, что полотно дороги такъ заметено мятелью, что надо переждать, пока не расчистятъ путь.

Для насъ, степняковъ, это — дѣло самое обыкновенное, противъ котораго только люди, лишонные всякаго философическаго смысла, способны роптать и возмущаться.

— Сколько же времени мы здѣсь простоимъ? продолжалъ я допытываться.

— Да кто ее знаетъ! Можетъ часа три, а можетъ быть и больше. До деревни не близко, когда еще дойдутъ….. Да и ночь къ тому же, весь народъ спитъ.

— Но въ такомъ случаѣ намъ не поспѣть къ поѣзду изъ Р — ни?

— Гдѣ поспѣть! онъ насъ ждать не станетъ.

— Такъ какъ же?

— Да также-съ.

Возражать было нечего. Это «также-съ» было очень краснорѣчиво и означало неминуемую и почти суточную остановку въ Т — вѣ.

Кондукторъ вставилъ новыя свѣчи въ фонарь и вышедъ въ другое отдѣленіе. Сосѣди мои продолжали спать. Огоньки, мелькавшіе вдоль поѣзда, давно исчезли и снова все кругомъ замерло. Вьюга удалилась куда-то; промежутки между ея взрывами дѣлались всѣ продолжительнѣе, завываніе вѣтра жалостливѣе, протяжнѣе и отдаленнѣе…. Мало по малу все смолкло и водворилась та мертвенная, мрачная тишина, что царитъ въ безлунныя ночи между необъятными пространствами чернаго неба и степью, окутанной бѣлымъ саваномъ снѣговъ.

* * *

Именно эта степь и тишина, порою прерываемая воемъ мятели, и грезилось мнѣ въ слѣдующую за тѣмъ ночь, которую волей-неволей приходилось проводить въ Т — въ.

Опятъ увидѣлъ я себя среди снѣжной пустыни, но ни въ тѣсномъ вагонѣ и не во мракѣ; сугробы, облитые мягкимъ луннымъ блескомъ, принимали красивыя фантастическія формы, въ переливахъ унылой --">