Библиотека knigago >> Проза >> Русская классическая проза >> Еще свет Яблочкова


СЛУЧАЙНЫЙ КОММЕНТАРИЙ

# 1928, книга: Нашей юности полет
автор: Александр Александрович Зиновьев

«Нашей юности полет» — это автобиографический роман Александра Зиновьева, в котором он исследует формирующие годы своего поколения, выросшего в Советском Союзе в период Великой Отечественной войны. В мемуарах Зиновьев мастерски передает атмосферу своего времени, воссоздавая с потрясающей точностью повседневную жизнь, идеологические воздействия и социальные реалии эпохи. От детской наивности и энтузиазма до разочарования и недоверия, Зиновьев ведет читателя по пути своего интеллектуального и...

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА

Николай Александрович Лейкин - Еще свет Яблочкова

Еще свет Яблочкова
Книга - Еще свет Яблочкова.  Николай Александрович Лейкин  - прочитать полностью в библиотеке КнигаГо
Название:
Еще свет Яблочкова
Николай Александрович Лейкин

Жанр:

Русская классическая проза, Юмористическая проза

Изадано в серии:

неизвестно

Издательство:

неизвестно

Год издания:

-

ISBN:

неизвестно

Отзывы:

Комментировать

Рейтинг:

Поделись книгой с друзьями!

Помощь сайту: донат на оплату сервера

Краткое содержание книги "Еще свет Яблочкова"

Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».

Большое влияние на творчество Л. оказали братья В.С. и Н.С.Курочкины. С начала 70-х годов Л. - сотрудник «Петербургской газеты». С 1882 по 1905 годы — редактор-издатель юмористического журнала «Осколки», к участию в котором привлек многих бывших сотрудников «Искры» — В.В.Билибина (И.Грек), Л.И.Пальмина, Л.Н.Трефолева и др.

Фабульным источником многочисленных произведений Л. - юмористических рассказов («Наши забавники», «Шуты гороховые»), романов («Стукин и Хрустальников», «Сатир и нимфа», «Наши за границей») — являлись нравы купечества Гостиного и Апраксинского дворов 70-80-х годов. Некультурный купеческий быт Л. изображал с точки зрения либерального буржуа, пользуясь неиссякаемым запасом смехотворных положений. Но его количественно богатая продукция поражает однообразием тематики, примитивизмом художественного метода. Купеческий быт Л. изображал, пользуясь приемами внешнего бытописательства, без показа каких-либо сложных общественных или психологических конфликтов. Л. часто прибегал к шаржу, карикатуре, стремился рассмешить читателя даже коверканием его героями иностранных слов. Изображение крестин, свадеб, масляницы, заграничных путешествий его смехотворных героев — вот тот узкий круг, в к-ром вращалось творчество Л. Он удовлетворял спросу на легкое развлекательное чтение, к-рый предъявляла к лит-ре мещанско-обывательская масса читателей политически застойной эпохи 80-х гг. Наряду с ней Л. угождал и вкусам части буржуазной интеллигенции, с удовлетворением читавшей о похождениях купцов с Апраксинского двора, считая, что она уже «культурна» и высоко поднялась над темнотой лейкинских героев.

Л. привлек в «Осколки» А.П.Чехова, который под псевдонимом «Антоша Чехонте» в течение 5 лет (1882–1887) опубликовал здесь более двухсот рассказов. «Осколки» были для Чехова, по его выражению, литературной «купелью», а Л. - его «крестным батькой» (см. Письмо Чехова к Л. от 27 декабря 1887 года), по совету которого он начал писать «коротенькие рассказы-сценки».


Читаем онлайн "Еще свет Яблочкова". [Страница - 2]

стр.
черная осталась, а другая как лен белая.

— Дозвольте узнать, с чего это опять сегодня лектричество зажгли? — спрашивает какая-то женщина.

— Лектричество-то с чего палят? А сегодня в манеже, на конской выставке, медали лошадям раздавали, ну вот по сему случаю и зажгли.

— Лошадям медали? Да что вы, батюшка! Не хотите ответить, так не надо.

— Что ж тут удивительного? Откуда вы приехали? Ноне и телятам медали давали. Вон будет цветочная выставка, так и на древеса навесят. Какая-нибудь камелия в цвету и будет в серебряной или золотой медали.

— Ах эдакие… А я думала… Ну, пардон.

— Ничего-с. Окромя того почетное гражданство лошадям раздали.

— Почетное дипломство, — поправляет кто-то.

— Все равно: что дипломство, что гражданство. Все-таки почет большой. Уж та лошадь, у которой почетная бумага, — ее в солдаты не возьмут, она от конской повинности освобождена.

— И купцы получали?

— Купцы. То есть опять-таки купеческие жеребцы. И такое торжество в буфете на выставке было, что страсть! Одного рысака на радостях начали даже шампанским поливать.

Через Невский по направлению к памятнику Екатерины переходят молодой человек и девушка.

— При керосине я имел любовное объяснение, при сальной и стеариновой свечке тоже, раз даже и при восковой покусился; при газе — было дело, при бенгальском огне то же самое, теперь позвольте мне при электрическом свете свое сердечное откровение сделать. Авось через это самое моя пламенность удачнее будет, — говорит он.

— Ах, оставьте, пожалуйста! Все-то вы с интригами, — отвечает она.

— Какая ж тут интрига, коли я даже душу свою перед вами выворотить могу.

— Ну, что ж из этого? Выворотите, а в ней и окажется дырка.

— Мерси за комплимент. Прощайте! Стоило после этого вам на Пасху сахарное яйцо с музыкой дарить! А я еще такое мечтание имел, чтоб впоследствии драповое пальто с плюмажем…

Молодой человек раскланивается и отходит.

— Петр Иваныч! Куда же вы! — кричит ему вслед девушка. — Уж и сказать ничего нельзя!


1880

--">
стр.

Оставить комментарий:


Ваш e-mail является приватным и не будет опубликован в комментарии.