Василий Иванович Немирович-Данченко - Тебе Бога хвалим!..

Василий Иванович Немирович-Данченко Тебе Бога хвалим!.

В зловещей тишине и мрачном спокойствии просыпался этот день на другом конце Дагестана, над долиною реки Самур.

Враги стояли лицом к лицу… Обойдя стены, бастионы и гласисы крепости, Брызгалов видел лезгин около… Те, сомкнувшись, ждали. Позади двигались остальные отряды Шамиля. Сегодня и у горцев тихо. Задиравшие наших, джигиты не подъезжали к крепости. Ругательства и насмешки оттуда не звучали в нашу сторону. Точно и те понимали, что Самурскому укреплению пришёл конец, что оно сегодня обречено смерти… Всюду суровые массы неприятеля густились в ожидании имама… Брызгалов подошёл к пороховому погребу и отпер двери, чтобы в решительную минуту их замки и затворы не удержали его… Отряд весь приготовился к смерти… Накануне солдаты и офицеры исповедовались и приобщались… Тихая грусть лежала на измождённых лицах голодных людей… Они сознавали, что их спасти могло бы чудо, но чуда не ожидал никто! Измученные защитники орлиного гнезда молились и, спокойно глядя на лезгин, понимали, что обессиленные руки и груди уже не могут теперь сопротивляться напору озверелой толпы. Численность и отвага неприятеля не победили бы самурцев. Их сломил голод. Все знали, что сдачи и позорного плена не будет, что сегодня ждёт их отдых и успокоение вне этого мира, за пределами мучительной жизни… «У Бога будем к вечеру! — повторяли старые солдаты. — Иде же несть болезни и печалей!.. До конца исполним присягу»… Мехтулин и Амед горевшими ненавистью глазами всматривались в сплошное наводнение вражьих отрядов и давали друг другу слово умереть у порога Нины, чтобы и до взрыва ничья рука не смела коснуться девушки. Наступил тот страшный момент, когда никому уже не хотелось жить… Все как-то разом и всей душой примирились со смертью… Им казалось, что её чёрные, громадные крылья уже бросили тень на них, и вместе с этою тенью сердца их были охвачены удивительною тишиной… Так разом становилось легко, точно вся их задача на земле была уже решена, и здесь, среди крови и уничтожения, нечего было делать.

Вот вдали показалось красное пятно…

Солдаты пристально всматривались в него… Это приближался Шамиль с наибами… Впереди везли его значок, за ним медленно двигалась пёстрая свита имама… Они не торопились сегодня. К чему? Ведь добыча лежала перед ними, вся истекая кровью… Уйти она не могла… Железные когти глубоко вонзились в её истерзанное тело, — а проклевать ей голову стальным клювом всегда успеешь… Да и кроме того, горцам, как и всякому пернатому хищнику, доставляло наслаждение видеть агонию побеждённого врага…

— Не предложить ли им сдаться? — подъехал Хатхуа к Шамилю.

— Напрасно… Они и без того наши…

— Но я Брызгалова знаю. Он взорвёт крепость…

— Ты забыл, что у него там дочь…

Небо здесь сегодня было всё обложено тучами. Дождь не накрапывал, но, казалось, что он собирался на Дагестанских высотах и ждал, когда к нему стянутся остальные, ещё лежавшие в ущельях и над безднами ночные туманы.

— А впрочем!.. — вспомнил что-то Шамиль. — Отчего и не предложить им сдачи?..

Он, побывавший когда-то в Тифлисе и знакомый с европейскими обычаями, захотел щегольнуть великодушием. Всё равно — эти люди вечером будут его пленниками… Он послал наиба. Крепость представлялась настолько обессиленной, а защитники её казались упавшими духом так, что с ними тот не счёл даже нужным соблюсти обычных форм. Он не приказал навязать белой тряпки на значок и подъехал беспечно к стенам.

— Эй, кунак! — крикнул он снизу.

В амбразуре показалось исхудалое и измученное лицо старого солдата.

— Эй, кунак! Имам меня послал к вам… — лезгин говорил по-русски.

— Зачем?

— Всё равно заберём вас как баранов сегодня. Сдайтесь! Скажи своим… А то никого живым не оставим… Дай ответ скорей!

— Сейчас…

Левченко, — это был он, — приложился… Одинокий выстрел прокатился по долине, отражаемый и повторяемый горными скалами и ущельями… Наиб, получив пулю в голову, бессильно покатился с седла. Ноги его запутались в стремени, и испуганная лошадь стремглав понеслась к Самуру сквозь ряды сторонившихся горцев.

— Вот тебе и ответ! — угрюмо улыбнулся Левченко.

— Настоящий самурский! — одобрил его рядом стоявший солдат.

— Нам будет горько, да и им несладко… Погодите, негодяи!

Смерть Шамилева наиба была точно сигналом общей атаки. Имам --">