Борис Александрович Лазаревский - Любовь Константиновна

не годилась. Жили в своём большом каменном доме, приносившем до пяти тысяч дохода, но Любови Константиновне казалось, что они беднее фруктовщика, нанимавшего в подвальном этаже две комнаты. На протесты братьев, что так жить скучно и тяжело, мать шёпотом отвечала:

— Так живут все честные люди, — и уходила к себе в спальню.

Гимназисткой восьмого класса Любовь Константиновна одно время думала, что влюбилась в студента, который пел тенором в университетской церкви, и считала себя великой грешницей, когда, слушая его голос, не могла молиться. После праздников Пасхи этого студента она уже никогда больше не встречала. Летом у них начал бывать только что окончивший юридический факультет её теперешний муж Михаил Павлович. Он нравился её отцу. Однажды за обедом после второго блюда старик даже предложил ему закурить, чего не позволял никому. Лицом и бородкой Михаил Павлович очень напоминал студента-певчего, и поэтому Любови Константиновне было приятнее проводить время с ним чем с другими знакомыми. Когда он вдруг обнял её на тёмной парадной лестнице, Любовь Константиновна хотела закричать, но вместо этого только слабо отстраняла свои губы от его губ и говорила:

— Зачем это, зачем это?..

Свадьба была осенью, сейчас же после назначения Михаила Павловича податным инспектором в маленький приморский городок.

Квартиру Михаил Павлович нанял недорогую, но на главной улице. Обстановку частью привезли с собою, частью покупали по случаю.

Михаил Павлович находил, что устроились очень элегантно. Спальню ему хотелось сделать как можно изящнее. Там стояли две огромные купеческие деревянные кровати с резьбой, было туалетное зеркало также в резной раме, но несколько неправильное, и мраморный умывальник.

Хотя жили и в новом городе, и возле моря, которого Любовь Константиновна раньше не видала, но в сущности её жизнь почти не изменилась. Так же один день был похож на другой. Так же считалось роскошью пойти в театр не на праздниках или купить книгу. Так же всё сводилось к тому, что в жизни самое главное здоровье и деньги.

— Все же иные блага дадутся вам свыше, — говорил иногда Михаил Павлович, стараясь произносить слова по-славянски, и сердился когда ему замечали, что такого текста в священном писании нет.

Первый год замужества прошёл незаметно. Когда наступила беременность, Любовь Константиновна стала задумчивой, и случалось, что без всякой видимой причины плакала; на вопросы гостившей у них матери, счастлива ли она, отвечала:

— Да, конечно, Миша так любит меня, — и вспоминала горячие объятия мужа, потому что вспоминать больше было нечего.

После рождения сына Кости она ожила, точно проснулась после бесконечной спячки. Явилась масса забот. Думать о своей личной жизни не было времени, да и не хотелось. Любовь Константиновна удивительно похорошела и недоверчиво улыбалась, когда ей говорили об этом. И этот год пробежал ещё незаметнее первого.

Костя начал уже ходить, как вдруг заболел скарлатиной. Лечившего у них старичка военного доктора не оказалось в городе. Послали за молодым и незнакомым доктором Швейковским. Во время острого периода болезни он приходил два раза в день, и случалось, что оставался обедать.

Когда Костя стал выздоравливать, Михаил Павлович уехал на две недели в командировку. Швейковский продолжал бывать часто и также оставался иногда обедать, но за Любовью Константиновной не ухаживал и о чувствах не распространялся, а только не хотел брать денег за визиты. Говорили обыкновенно о делах, о медицине и о новых романах. Раз, когда у Кости снова повысилась температура, Швейковский засиделся до двенадцати часов ночи и рассказал всю свою прошлую жизнь. Как во время университетских окончательных экзаменов умерла от скарлатины его невеста, и, не получив диплома, он едва дожил до следующей осени, не имея ни денег, ни книг, ни уроков. После его рассказа Любовь Константиновна долго думала и потом вдруг ласково сказала:

— Бедный вы, бедный, тяжело вам тогда было!.. — и совершенно неожиданно для себя погладила его по руке, а Швейковский взял её за руку и несколько раз поцеловал эту руку.

Затем он стал бывать у них как знакомый, но не чаще одного раза в неделю. Когда он долго не приходил, Любовь Константиновна скучала, но думала, что скучает без книг, которые обыкновенно приносил с собою Швейковский. Иногда, прощаясь, он целовал ей руку, и это случалось большею частью тогда, когда --">