Татьяна Георгиевна Алферова - Стихотворения

Алферова Татьяна Татьяна Алферова — Стихотворения

«Предашься разгулу эмоций…»

Предашься разгулу эмоций:

ни близких, ни дальних не жаль.

Так несостоявшийся Моцарт

терзает безвинный рояль.

Выплескивать крики и стоны,

бросать на ковер карандаш,

чтоб клекот часов монотонный

не стискивал слух, как бандаж.

Когда самый близкий из близких

в итоге устало уснет,

иль просто уйдет по-английски:

и этак, и так ускользнет,

застыть, ужасаясь порыву,

прорыву пошлейших утех.

А мнилось: возок над обрывом,

не так, как у всех. Как у всех.

Матвеев мост

На Крюковом канале

меж двух опор моста

лежали, как в журнале

на плоскости листа,

окаймлены морозом,

впечатанные в лед,

цветы: тюльпаны, розы

и, черт их разберет,

еще какие флоксы,

в гирлянду завиты.

Пусть вечер тьмой облекся,

но видно: на цветы

два брошены кокоса,

мохнатых и смешных.

И тотчас, как с откоса,

писать пускаюсь стих

о том, как новорусский

повздорил на мосту

с невестой, и в нагрузку

за ней спустил фату,

цветы, кокосы, банты

в канал и поканал

на джипе под куранты

шампанского. Финал.

А может, дева, плача,

здесь спрыгнула сама,

да только незадача:

на улице зима.

Лед тонок — не проблема,

его пробью и я,

но коль такая тема,

так где же полынья?

Наверное, невеста

повисла на мосту,

и новорусский с места,

схватившись за фату,

втащил ее обратно.

Их нравы, как кроссворд.

Они родного брата

чуть что — и вмиг за борт.

Нет, за борт, извините.

Не пей, мой друг, коньяк,

когда луна в зените,

а за окошком мрак.

«Лежа на дне лодки…»

Лежа на дне лодки,

глядя в лицо Небу,

мучались мы неловко,

тщась разгадать ребус:

что это — бесконечность?

Смерть или жизнь, или

Бог или бес, нечисть…

И все равно плыли.

Переводные картинки

Приход гусар в провинцию. Этюд

изученный по сотне описаний.

Вот, пожилым прелестницам поют

о сладости объятий и лобзаний,

вот занавеску ручка теребит,

супруг дородный дрыхнет на перине.

Наутро у жены усталый вид:

— Где мой кисет? — Мы свату подарили.

— А три бутылки, этих, божоле,

что, тоже свату? — И жена рыдает.

Приход гусар хранится в хрустале

всей женской памяти, а годы за годами

уходят и уводят героинь

переживаний местных и масштабных,

но современный взгляд куда ни кинь,

не модно из огня таскать каштаны.

Военное училище. Окрест

два садоводства, маленький поселок.

К концу сезона женам надоест

пейзаж, застиранный за лето, невеселый.

Курсантики шныряют по садам,

цыганят яблоки у жадных садоводов.

Хозяйка крикнет из окна: — Не дам!

а после загорюет отчего-то.

В натопленной каморке не уснуть,

перед глазами стриженый затылок.

Ах, если бы курсантика вернуть,

да покормить, покуда не остыла

еда ли, бабья жалость или боль

по молодости без огня, азарта.

Забывшись в третий раз насыплет соль

в кастрюлю с супом, сваренным назавтра.

Осень на даче

Сырой нетопленый домишко,

на вид картонный. В нем ли жить,

когда с дождливою одышкой

октябрь на яблонях лежит?

Когда единственным досугом

окно заплаканное в сад,

когда холодная посуда

остудит чай, и будешь рад

сухим поленьям, словно другу,

нагрянувшему в стылый дом

с вином, и мигом всю округу,

уснувшую с таким трудом

в промозглых сумерках текучих,

вы перебудите смеясь,

и, опьянения попутчик,

презрев проселочную грязь,

к вам вольный дух в речах и жестах

спускается из темноты,

и искажаются блаженством

его нетрезвые черты.

Но кончилось вино… Остыла

печурка через три часа.

Как --">