Анатолий Тосс - Фантазии женщины средних лет

Анатолий ТОСС ФАНТАЗИИ ЖЕНЩИНЫ СРЕДНИХ ЛЕТ

Предисловие

Обложка, конечно, не самая удачная, особенно текст на ней. И ненужное сравнение с классиками, и то, что роман «бередит наши раны». Для чего ж еще-то романы пишутся? Именно чтобы безжалостно бередить наши раны. Впрочем, здесь немного другой случай. Здесь все-таки роман для чтения. Слишком уж он сюжетен. Причем, автор поставил, на мой взгляд, некий эксперимент: взял все «коммерческие» жанры сразу – триллер, любовную мелодраму, фантастику, разбавил все это интеллектуально-философским наполнителем, перемешал и поместил в одну книгу. Как ни странно, гремучий коктейль Молотова удался. Автор не ошибся в пропорциях. Анатолий Тосс увлекает и скучающую домохозяйку, и высоколобого книжника-интеллектуала, и капризную студентку. Будучи многослойным, многоуровневым, но в то же время абсолютно целостным, единым, роман для каждого приберег что-то свое, сугубо личное. Например, в романе есть еще и вставные новеллы – так они и вовсе удивительны. Судят доктора. Экспериментатора, так сказать. Он говорил пациенту (которого перед этим долго и тщательно выбирал): вы неизлечимо больны. Вам осталось ровно пять месяцев. А все подопытные его были людьми творческих профессий – ученые, художники, литераторы… Один впал в депрессию, даже узнав, что не болен, все равно не смог оправиться. С другим тоже что-то подобное, а вот третий, наоборот, – узнав, что жить осталось недолго, отбросил все ненужные заботы, полностью самовыразился, создал лучшее, что мог, и – счастлив. Увы, процент оказался невелик, доктор на скамье подсудимых только из-за этого и переживает. Притча. В духе Фридриха Дюрренматта. Но каков финал, каков приговор! Смертная казнь, разумеется. С отсрочкой приговора. Ровно на один год. Другая новелла – о городе, где не существует время. Просто не существует. Физически. Еще одна – об оживших, овеществленных воспоминаниях. Точнее, только об одном, самом главном за всю жизнь, и ожившим ненадолго. Там тоже красивый финал. Мужчина и женщина. Были друг для друга всем, да по дурости раскидало их. И вот, приняв средство, оживляющее их воспоминания, оказываются вдвойне вместе – наяву и в прошлом.

Все новеллы – о времени. О попытках его обмануть. О том же и весь роман. О том, как надо обманывать время. Сизиф и Время, как в древнем мифе. Хотя начинается все смесью триллера (в духе Жапризо) и отчаянной любовной истории. То ли древний замок, то ли санаторий, то ли сумасшедший дом. В нем женщина, читающая книги – оттуда, кстати, и вставные новеллы. То ли вспоминает она, то ли бредит. Но начинается все с любви, а закончится должно убийствами. В сущности, так и будет, но автор обманет и героиню с ее фантазиями, и читателя с его ожиданиями, да и время, пожалуй. Неизменны лишь любовь и эротика, причем о последней стоит сказать отдельно. Вообще порнография может быть искусством, эротика – почти никогда. Тосс сумел избежать слащавости и пошлости, свойственной эротике, грубости, свойственной порнографии, и – самое главное – идиотского (во всяком случае в художественной литературе) использования медицинских терминов. У него вообще нет никаких терминов – для обозначения частей тела и пр. А эротика – есть! Причем, описываемое на редкость откровенно, описания же – ну если не целомудренны, то невинны. И здесь, таким образом, обман наших ожиданий. Ловкость слов и никакого литературного мошенничества. Машина времени и бог из машины. Фантазии среднего возраста.

Евгений Лесин

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Посвящается М.Д.

Мне нравится это ощущение. Я чувствую себя странно неуклюжей, неуклюжей до несуразности, мне кажется, что части моего тела, всегда такие слаженные, всегда так ловко взаимодействующие друг с другом, сейчас подменены новыми, непривычными и непритертыми.

Я запахиваю куртку, мне не то чтобы холодно: сырой, осенний и оттого тягучий воздух легко проходит сквозь одежду. И какое же было хорошее слово? Я закрываю ладонями лицо, пытаясь сосредоточиться, какое же было слово… Это все лес, я так и не открываю глаза, это все он бесчисленными своими отростками, всеми этими переплетенными листьями, ветками и корнями рассеял меня, пытаясь подчинить, чтобы потом, подчиненную и подавленную, незаметно прибрать, присоединить к своей бесконечной системе.

«Промозглый», – неожиданно выстреливает потерянное слово. Конечно, --">