Сергей Дунаев - Кыш и Громоотвод на том свете

Дунаев Сергей Кыш и Громоотвод на том свете

Сергей Дунаев

Кыш и Громоотвод на том свете

По мотивам и напевам бердалымской Книги Мертвых

ГЛАВА ПЕРВАЯ. KICK

Уронили мишку на пол

Оторвали мишке лапу

Все равно его не кину

В нем сто граммов героина

Впереди была скала. То есть не то чтобы была, зато вполне отчетливо виднелась и даже слегка отражалась в уставших глазах неземным холодом. Пока шли по будто дышащему причудливым дымом льду, не было ни холодно, ни больно - всякие ощущения отпустили на свободу; теперь так хоть по огню ходи. Со нечаянным размахом опрокинутые небеса казались не то чашкой подарочной сервиза английского не то перекошенной от зубной боли лентой Мебиуса. Оттуда будто вглядывались в двух бредущих по льду дымящемуся, замедленно шагавших неизвестно куда, даже мимо единственно примечательной на всей близлежащей окрестности скалы. До того было интересно. Никто не виделся никому.

Даже ветер молчал в неожиданное утро, не касаясь парений, исходивших от Серебряной пустыни. Звуки не слышались здесь, следов не виделось. И уже потом в далеком небе засверкали бесшумно молнии - от края мира до другого края - но они тоже молчали, никакого там тебе грома, излишнего смущения безмолвных странствий. Однако же, никакое молчание не продолжается бесконечно. Вот так рано или поздно оно лопается и резкий звук перечеркивает его, будто некто сверху в простую порванную страницу превращает то, что мнилось еще мгновение назад миром бесчисленных измерений. Так и сейчас - это самое непонятное защелкнулось в воздухе, будто спичку кто-то зажигал. Или звук включили в телевизоре, которым был мир, с недоразумения или пуще того передоза\перепоя\далее везде - казавшийся какой-то там истиной.

- Легко на сердце от мантр чудотворных

Какой-то бог так увлек невдомек

Сидишь себе на кумарах кислотных

Что даже пофиг последний рагнарек,

- внезапно раздался девичий голос с той стороны, которой до этого не было в помине и тотчас из шестнадцатого измерения Бойяи-Римана (соответствующему восемнадцатому, если отсчитывать по системе Гаусса) проперлась на свет божий Сонечка Заречная, наипервейшее испытание на пути всех нечаянно заколбасившихся в столь высокие сферы мира теней. Она показалась им вполне симпатичной и даже голос ее, нежное словоизвлечение, увлекали в неведомые дали. Кыш и Громоотвод даже проигнорировали очевидное неправдоподобие несуразных "кислотных кумаров", - было видно, что девушка все это больше понаслышке... Зато мила. И так мирно продолжилось ее психодевическое бормотание:

- Один любит мантру, Фрея любит мантру, Кали любит мантру...

И дальше, опять сама с собой:

- Как вы встретили Новый год?

- Случайно...

Она обернулась к ним и нежно махнула рукой в легком подобии тоталитарного приветствия. Парашюты их опали и теперь едва трепыхались в порывах очевидно переозонированного воздуха, отчего даже зевалось и немотивированно плакалось сверх всякой меры. Парашюты? Они и сами в некотором изумлении смотрели на то, что ласковым щенком прильнуло было к ногам - парашютами это могло показаться только поначалу. При внимательном рассмотрении они различили в предметах, на которых прилетели сюда (а виделось все так несфокусированно, что фиг вообще чего разглядишь) не парашюты, а вполне банальные обрывки висельных петлей. Те уже змеями обвили их за ноги и начали превращаться опять: теперь в какие-то паруса.

Сонечка наконец подошла прямо к ним. Она с самого утра была не в лучшем настроении; а полы ее длинного старомодного платья - в пыли чуланного сундука, лицо слегка припухло от красивых недосмотренных снов. Но роль цербера сто пятнадцатого неба не оставляла ей возможности не поприветствовать двух новоприбывших.

- Кыш и Громоотвод? - спросила она, наконец удостоив путников несколько затуманенным взглядом, будто тоже не отличалась добропорядочным благонравием.

- Нет, исконно имена...

- Это вам там нет, - категорично возразила Сонечка, - а мне так проще запомнить. Будете же препираться - аннигилирую силой данной мне верховным комиссаром Сто пятнадцатого Махмудом Нопасараном.

Упоминание загадочного инонебеса (ну не иноземца же) привело туристов в несказанное смущение. И завял цветочек в овраге, замолчало все вокруг. Ненадолго. Девица нетрезво наклонилась куда-то, рукой опершись на откуда ни возьмись возникший на мгновение стальной шест (до неба...), словно ухватить пытаясь --">