Митри Кибек - Герои без вести не пропадают

Кибек Митри (Афанасьев Дмитрий Афанасьевич) Герои без вести не пропадают

— Мама, а мам! Правда, что мой отец был героем?

— Правда, сынок, правда.

— Тогда почему говорят, что он пропал без вести?

— А ты не верь. Герои без вести не пропадают…

Из блокнота военных лет

Часть первая

Глава первая

Снег почти весь сошел, косогоры, обращенные к солнцу, покрылись нежной зеленью, на деревьях начали, распускаться почки. Но неожиданно подул северный ветер, ясное небо заволокло тучами. Оказывается, злая зима еще не отступила. Таков уж у нас апрель! И в этом, 1944 году, в начале месяца, как всегда, наступила оттепель, зажурчали ручьи, забурлила вода в речках, с юга потянули стаи перелетных птиц. Весна была в полном разгаре, но в середине второй недели погода изменилась: резко похолодало, мелкий дождичек сменился мокрым снегом. Уныло стало вокруг. Замолкли скворцы, тревожно закричали работяги-грачи.

Но людям нельзя было предаваться унынию: шла война… Враг был еще силен и, хотя отступал, все еще огрызался, не собирался сдаваться. Надо было загнать фашистского зверя в его логово и там добить.

…Большой прифронтовой город. Раннее утро. На улицах полно народу: одни возвращаются с ночной смены, другие спешат на работу. К железнодорожному вокзалу тянется колонна новобранцев. В строю много юношей. Это молодые рабочие, всего год-два назад окончившие ремесленное училище. Рядом с ними шагают мужчины постарше. Фронтовая жизнь для них не новость: многие из них уже были ранены и сейчас, после выздоровления, возвращались в армию. Рядом с колонной семенят женщины. Многие плачут, не вытирая слез. Это матери, сестры, жены и невесты новобранцев.

Издали доносится гул моторов. Люди останавливаются, поднимают головы и с тревогой всматриваются в небо. Но воздушная тревога не объявляется: должно быть, наши воздушные патрули отогнали вражеские самолеты.

В пригородном лесу на высоком берегу Днепра стоят двухэтажный особняк. До войны в нем был дом отдыха местного авиамоторного завода, во время оккупации немцы использовали его для размещения офицерского резерва. Теперь здесь отделы и службы Штаба партизанского движения. Отсюда тянутся невидимые нити, связывающие штаб с партизанскими отрядами, действующими в глубоком тылу немецких войск. Тут собирают и обрабатывают данные о противнике, составляют сводки, разрабатывают рекомендации для будущих боевых действий партизанских отрядов и их соединений, отправляют транспортные самолеты с оружием и боеприпасами через линию фронта.

В полдень к колоннаде особняка, когда-то белой, а теперь в целях маскировки выкрашенной в серо-зеленый цвет, подкатил маленький юркий «виллис» и остановился возле самой лестницы. Рядом с шофером сидел молодой офицер — стройный мужчина среднего роста, широкоплечий, крепкий, как большинство кадровых военных. Таким мужчинам очень идет военная форма, — по всему было видно, молодой офицер знал об этом, ибо носил ее не только с явным удовольствием, но и с заметным удальством: каракулевая папаха лихо заломлена, а пуговицы на драповой шинели блестели так, будто были не из обыкновенной желтой меди, а из настоящего червонного золота.

Дежурный офицер хорошо знал его в лицо, поэтому пропуск проверил только формально.

— Товарищ полковник! — обратился он к нему. — Мне приказано передать вам, чтобы вы явились не к инструктору, а прямо к начальнику отдела.

— К генерал-лейтенанту Барсукову?

— Так точно, товарищ полковник! — щелкнул каблуками дежурный.

Молодой полковник снял шинель и папаху, передал их гардеробщице, перед зеркалом поправил прическу, проверил заправку. Дежурный стоял неподвижно, глядя как завороженный на его грудь, обвешанную орденами и медалями. «Везет же людям, — с завистью подумал он. — Годами моложе меня, а обогнал по всем статьям. Он и полковник, и Герой Советского Союза, и кавалер нескольких боевых орденов. Я же как был капитаном, так, должно быть, и останусь до конца жизни…»

Тем временем полковник поднялся на второй этаж, по красной ковровой дорожке прошел до конца коридора, повернул направо, подошел к двери с табличкой: «С. В. Барсуков», некоторое время постоял в задумчивости и тихо постучал.

— Войдите! — послышался ответ.

В просторном кабинете генерал был один. Сидел он за огромным дубовым --">