Иван Захарович Акимов - Шахтерская стрелковая

коммуниста! Не подведите нас!

Она выпрямилась, отчеканила:

— Так точно, товарищ старший батальонный комиссар, не подведу!

Округлый подбородок ее приподнялся, между бровями залегла жесткая складочка.

Вручив партбилеты еще троим, Ковалев с Дубровым в сопровождении начальника медико-санитарного батальона и его заместителя по политчасти направились к выходу. В это время подкатил автобус, к окнам которого льнули забинтованные люди.

Старший батальонный комиссар прислонился к тонкому стволу вишни. Спросил шофера:

— Из какого полка раненые?

— Мы не из полка, — ответил тот и поправил широкополую шляпу. — Пограничники мы. С Придунайской комендатуры Каларашского погранотряда.

— Та-ак, — протянул Ковалев.

Подошел усатый фельдшер, вытянулся перед ним.

— Товарищ комиссар! Мне надо ехать на заставу за новой партией. Можно этих оставить здесь?

— Сейчас мы этот вопрос решим.

Скоро фельдшер уехал на своем автобусе, а раненые расположились на траве. Возле них хлопотали медики.

— Товарищ комиссар, — позвал Ковалева совсем юный пограничник, который как ребенка баюкал руку, спеленутую бинтами. — Что там хоть творится? В мире? Мы двое суток ничего не слышали, кроме стрельбы!

Невесть откуда появилась Мария Волкова. Поставила перед Ковалевым раскладной табурет и исчезла. Но он садиться не стал. Оглядел насторожившихся пограничников. Что сказать им? Ведь утешительных вестей пока нет…

— Наши войска сражаются на протяжении всей западной границы. И южной, по Дунаю.

— Выходит, правда?.. — выдохнул кто-то. — Нам говорили, да мы не поверили…

— Надо уметь смотреть правде в глаза, — твердо сказал Ковалев. — Да, они наступают. Но это еще не значит, что победят! Разве можно победить наш народ? Подумайте сами! Вот вы, разве вы дрогнули, когда они на вас напали?

— Нет! — подали голос сразу несколько человек.

Ковалев кивнул.

— Так и другие. Потому что наши советские люди непобедимы! — Раненые одобрительно зашумели. — А теперь расскажите нам с политруком, — комиссар глянул сначала на Дуброва, затем на циферблат часов, — как это у вас началось на границе.

Он опустился прямо на траву рядом с замполитруком. Тот вздохнул.

— Отчего не рассказать…

Первые бои

Еще в мае в приграничных селах началась подозрительная возня. Видно было, как целыми семьями крестьян выселяли из домов. Днем и ночью там рыли землю.

Наши пограничники наблюдали за всем этим с тревогой. Что-то явно замышлялось.

В тот июньский вечер начальник заставы лично проинструктировал наряд и выслал на охрану государственной границы. Часа через полтора направил группу во главе с замполитом проверять посты.

Как они тихо шли! Ни один сучок не хрустнул под ногой. Природа и та как будто затаилась. В кустах не била крылом сонная птица, в траве не шуршали насекомые.

И вот река. На той стороне — чужая земля, чужие люди. Но что за шум? Машины! Движутся к берегу. Надо немедленно сообщить на заставу!

Едва забрезжил рассвет, стали отчетливо видны нацеленные дула орудий. В четыре часа из них ударили по заставе — только щепки в разные стороны полетели. Заплясало по нашему берегу косматое пламя, оранжевые всполохи его отразились в водах извилистого Прута. Так начался этот день — 22 июня.

Артналет оборвался так же внезапно, как начался. Румыны полезли в реку. Замелькали весельные лодки, челноки.

Они думали, что лишенные крова пограничники растеряются. Однако не тут-то было. Стоило захватчикам добраться до середины Прута, как на них обрушился град пуль. Как они заметались в кипящих волнах! Точно караси в рыбацких сетях.

Уцелевшие отпрянули. Потом решили снова испытать судьбу.

К комсомольцу Крючкову подбиралась целая орава. Он полоснул по ней из пулемета. Они отступили и опять полезли. Их много, а он один. Товарищи еще на помощь ему бросились. Да какие это помощники — все уже израненные…

Тогда он подхватил пулемет и — на излучину. Занял там огневую позицию, чтобы во фланг бить. Тут ефрейтор Налобин со своим автоматом ППШ подоспел. Начали они вдвоем фашистов расстреливать. Когда же у пулемета Крючкова ствол накалился, Налобин сменил его, запасной поставил.

Этой паузой воспользовался враг: ранил Крючкова. Повисла одна рука плетью. Но вторая-то цела! Вот ею и приходилось управляться.

А начальника заставы Левиненко подкараулили у дома лесника. --">