Алексей Яковлевич Котенев - На Забайкальском фронте (Документальные повести, очерки)

здесь будет лежать сорок штук.

— Нет, не будет. Потому что есть приказание бросать окурки в урну, — возразил Ветровой.

— Но как ты можешь требовать от солдата порядка, если сам бросаешь куда попало окурки?..

— Значит, по твоей теории выходит, что курящий врач не имеет морального права запретить больному курить? Что за ересь! Какое дело больному до того, курит врач или не курит? Да разве наш командующий, который во всех приказах требует закалять бойцов физически, обязан делать на турнике «солнце»? Чего же ты от меня хочешь? — запальчиво спросил Ветровой.

— Я хочу, чтобы ты наконец понял, что солдат не столько прислушивается к твоим речам, сколько присматривается к твоим делам. Нам, командирам взводов, забывать об этом нельзя ни на минуту, хотя бы уже потому, что мы целый день перед глазами у солдата.

— Перед глазами у солдата — устав, — отрезал Ветровой.

— Но ты разрушаешь этот устав! Ты своим примером показываешь, что устав — не такая уж незыблемая вещь, что его можно иногда и обойти. И вот одной рукой наводишь порядок, а другой нарушаешь его. Да ты никогда не добьешься успеха, если не поймешь этой простой истины! И никто тебя не пошлет на Запад позорить наш Забайкальский фронт.

Вспомнив эту последнюю, самую обидную для него фразу, Сергей Ветровой глянул на сопку и подумал: «Вот свалиться бы мне на тебя, как снег на голову, да накрыть, как куропатку, — тогда узнал бы, понимаю или не понимаю я истину!»

Но «свалиться» на Шурова было очень трудно. На животе хорошей скорости не дашь. Сергей Ветровой досадовал. Обычно ему удавалось нападать на «неприятеля» вихрем, ураганом. А он вот — ползет. «Улита едет, когда-то будет…»

— Веселей, веселей! — попробовал он ободрить солдат.

Но как ни старался Ветровой сократить время, ничего не получалось. Глянув на ползущего рядом Соколкова, на его запотевшее лицо, по которому струились извилистые струйки пота, Ветровой нахмурился. У переносья появилась морщинка. «Так я загублю не только время, но еще и силы, которые нужны будут в атаке, — подумал он. — Что же делать?»

Лейтенант приподнялся на колени и озабоченно огляделся. Посредника поблизости не было. Господствующая сопка осталась уже позади. Над низиной слева поднимались лишь небольшие холмы, уходившие в сизоватую даль. «Теперь, пожалуй, можно и на ногах, — решил он. — Ничего страшного. Шуров не увидит, а посредника на холмах нет…»

— Двигаться на ногах! — скомандовал Ветровой.

Солдаты облегченно вздохнули.

— Теперь дело пойдет веселее, — шепнул Шалдаев своему соседу и, перепрыгнув через куст шиповника, побежал вперед.

Дела действительно пошли куда живее. Низко пригибаясь к земле, солдаты небольшими цепочками поспешили гуськом за направляющим отделением, подтянулись и отстающие.

Через несколько минут рота вышла к Двугорбой «сопке. Лейтенант Ветровой был доволен, что его „вольности“ никто не заметил. Посредник, в роли которого выступал командир роты, был, видимо, у Шурова, и все сошло благополучно. Ветровой сохранил силы солдат для сокрушительной атаки. Он выиграл время и ударит теперь, как гром среди ясного дня, во фланг „противнику“. Пусть почувствует Шуров, с кем имеет дело!

Подав команду окапываться, лейтенант Ветровой выслал разведчиков и, выбравшись на удобный для наблюдения бугорок, заросший кустарником, начал с нетерпением ожидать их возвращения.

Разведчиков было трое: сержант Соколков, могучий Шалдаев и небольшой проворный солдат Голубь. Вначале они довольно быстро двигались сквозь густой кустарник. Дальше, когда кусты стали ниже и реже, поползли по-пластунски. Шалдаев выползет вперед, оглядится, даст сигнал — „путь свободен“, и к нему подтянутся Соколков с Голубем.

Вскоре они миновали лощину и стали подниматься на бугор. На этот раз впереди — сам Соколков. Двигались теперь особенно осторожно, чтобы не натолкнуться на охранение „противника“.

Вот Соколков уже на холме. Раздвинул перед собой гибкие прутики куста — и чуть не ахнул от изумления: перед ним была позиция „противника“. Она располагалась настолько близко, что сержант даже затаил дыхание и пригнул голову к земле.

„Но где же люди? — подумал он. — Ах, так это же ложные позиции“, — догадался Соколков и пополз дальше, к сопке.

Действительные позиции были на пологом склоне сопки. Шуров окапывался. По величине брустверов Соколков сразу --">