Евгений Александрович Зиборов - Трое

Третий

Козлов упёрся шершавым подбородком в травянистый край мелкого окопчика. Запавшие глаза его, поблёскивавшие белками из-под низко надвинутой каски, были устремлены вперёд, туда, где за безлюдной лощиной горбился невысокий, поросший кустарником, холм. За холмом стреляли пушки - залпами, с правильными интервалами. Сначала до него доносился резкий, тотчас повторенный эхом звук, а потом где-то в небе возникало шуршание. Снаряды всегда шуршат, расталкивая чугунными боками воздух. И ежели ты слышишь такой звук — лежи спокойно, не лотошись, это не тебе. Своего не услышишь - рванет невзначай, не успеешь и охнуть.

Впрочем, ему, Петру Козлову, эта наука была давно известна, и он прислушивался к шуршанию железа машинально. Сейчас его тревожило иное — молчание фрицев, засевших у подножия холма. Еще полчаса назад они ошалело пёрли на окопы Козлова и его товарищей - контратаковали в шестой или к седьмой раз, а сейчас утихли.

Козлов пошевелился и скосил глаза вправо. Там, в пяти метрах от него, лежал Панюшкин, земляк. Он да Козлов — только и осталось от отделения. Слишком уж горячо было сегодня.

- Сёма! Жив?

Козлов услышал, как что-то сначала звякнуло, а затем донеслись слова:

- Флягу расколол. Будь ты трижды...

Козлов усмехнулся сухими, потрескавшимися губами, Ежели Панюшкин «загибает» - значит, всё порядке. Он немного странный, этот Сёма. То молчит, то разговорится - не остановишь. Вот и сейчас Панюшкин разговорился. Кляня дурацкую флягу, перешел к другому: попросил подкинуть патронов. Хитрый Сёмка! Он что куркуль. Наверняка в его окопе сотни две патронов имеется. А всё мало, дай да подкинь.

А Панюшкин продолжал:

Ты, Петро, неуважительный. Кто я тебе? Земляк. Как к земляку должен ты отнестись? Перво-наперво угостить чем бог послал. Ну, по нашей жизни, чарку от тебя я не увижу, а вот патронами ты располагаешь. И вообще, неужто мне по фрицам из заднего дула стрелять? Так я не жрамши с самого рассвета. Ты хоть это во внимание берёшь?

Козлов только кашлянул и сказал:

- У соседа возьми. Ему всё равно ни к чему. Отстрелялся.

Панюшкин умолк. Спустя минуту спросил:

- Петь, а как же мы дальше, а?

Козлов понял, о чём спрашивал Панюшкин. Но что он мог ответить земляку? Вздохнув, Козлов раздумчиво сказал:

- Как? А так. Будем держать оборону. Лейтенант скажет, коли что. Ты думаешь, мы одни здесь? Позади нас целый батальон должен быть. Во втором эшелоне.

В этот момент ни Козлов, ни Панюшкин не подозревали, что лейтенант - тоненький, похожий на девушку, круглолицый паренёк - лежал навзничь среди рыжих стеблей травы, вцепившись в них мёртвыми пальцами. Не могли они подозревать и о том, что батальон, ещё вчера вечером окопавшийся в двухстах метрах позади роты Козлова и Панюшкина, утром ушёл на правый фланг. Не знали они и того, что кроме них на этом пятачке оставался ещё один.

Он тоже лежал - в таком же окопе, с такой же надвинутой на брови каской, с таким же небритым, насупленным и осунувшимся лицом. Но между ним и двумя, лежавшими впереди, была существенная разница.

Когда из-за холма часто-часто забухали пушки, Козлов, втискиваясь поудобнее в окоп, крикнул Панюшкину:

- Сёма, береги купол!

Панюшкин громко чертыхнулся, но голос его потонул в гуле и грохоте. Чёрные снопы разрывов зашагали по лощине, медленно, но неотвратимо приближаясь к лежащим в узких щелях.

Теперь снаряды с воем падали, впиваясь в землю, раздирая и разбрасывая её по сторонам. Козлов спрятал голову за срез окопа. Пока он был спокоен - осколки его не зацепят, разве шальной на излете даст леща по спине. Ну, а ежели снаряд угодит в окоп, бояться не придется, потому что бояться будет некому.

Десять минут тряслась земля. Вглядевшись запорошенными глазами в сизую муть порохового дыма и пыли, Козлов неодобрительно пожевал губами - фрицы не появлялись. «Мудрят, подлюги» - подумал он и вновь крикнул:

- Сёма, не высовывайся! Сейчас вторая картина начнётся!

И точно - через пять минут железный шквал вновь накрыл рубеж. И опять через десять минут наступило молчание.

- Спектакль. Затевают что-то, не иначе, - Козлов окликнул Панюшкина. Тот отозвался и лязгнул затвором автомата.

«Порядок! – подумал Козлов. – Надо ждать