Анатолий Яковлевич Степанов - Акция (из сборника "Привал странников")

уцепившись крюком с перехватами за верх ограды, в мгновенье оказался под пулеметной площадкой.

…Все эти действия были повторены, а скорее с зеркальной точностью спараллелены Аликом у правой вышки.

…Егор распахнул дверь автомобиля, кинул себя кубарем по отлогой обочине и, катясь, произвел три выстрела с обоих рук. Трое караульных бесповоротно упали.

…Сева маховым движением на одной руке перебросил себя над бортиком пулеметной площадки, в полете нанеся страшный удар кованным башмаком второму номеру и, все еще на лету, выстрелив с левой в первого. Оба пулеметчика рухнули вниз. Развернув пулемет в направлении ближней к себе вышке, Сева дал по ней длинную и прицельную очередь.

…Справа заработал пулемет, захваченный Аликом…

…Егор открыл дверцу автомобиля с водительской стороны. Кареев сидел с закрытыми глазами, уткнувшись лбом в рулевое колесо.

– Пойдем, – сказал Егор, вытянул Кареева из машины и подвел к караульной будке. – Посидим пока.

Они уселись на земле у фундаментальной стенки.

– По звонку уже поднят гарнизон, – сказал Кареев.

– У базы связи с городом нет.

…Покончив с вышками, Сет и Алик перевели огонь на казарму караула, из которой уже выбегали солдаты…

…Совеем рядом раздалось довольно внушительное: «Ура!» Партизаны появились из леса и по дороге бежали к воротам.

– Теперь пошли, – приказал Егор Карееву, и они пошли к воротам. Егор, таясь, открыл их, закрепил.

Партизаны ворвались во двор. Началась бойня.

Только главный вход в административное здание держался. Немцы отстреливались зло, упорно, умело. Рядом с Егором и Кареевым оказались Сева и Алик.

– Ну! – жестко приказал сквозь зубы Егор.

– Сюда, – коротко ответил Кареев и указал на почти незаметную дверь в правом крыле. Они тихо шли тихим коридором. – Первый пост у входа в главное здание, – сказал Кареев.

Сева бесшумно унесся вперед. Через несколько секунд он появился и призывно помахал рукой. Егор, Алик и Кареев подошли. У запасного входа лежал часовой.

– Второй пост на лестничной площадке, – сообщил Кареев.

Сева ринулся вверх по лестнице. Часовой вскинул шмайсер, но Сева уже падал, метнув нож. Очередь прошла верхом, потому что часовой лежал с ножом в груди.

– В приемной кабинета дежурный! – уже крикнул снизу Кареев.

Сева, скрывшись за дверной рамой, ногой открыл дверь. Приемная была пуста. Они кинулись к кабинету. Он был закрыт.

– Алик! – попросил Егор.

Алик достал из кармана отмычку, вставил ее в замочную скважину. Вместе со щелчком замка раздался другой щелчок – еле слышимый щелчок выстрела из кабинета.

Полковник Вирт лежал у распахнутой двери архива, красная струйка текла от его виска.

– Не успел! – непонятно заметил Кареев.

– Как раз успел, – возразил Сева.

– Не успев, он выполнил свой последний солдатский долг.

– А как у вас насчет солдатского долга? – презрительно поинтересовался Сева.

– Мешок! – приказал Егор.

Алик расстегнул комбинезон до ширинки, вылез из него и смотал с туловища тонкий и большой шелковый мешок.

Маша глянула на часы, расстегнула комбинезон, спрятала под него букетик, застегнулась, надела рюкзак и, наклонившись, подожгла бикфордов шнур. Злой огонек побежал к пещере. Маша пересекла ручей и, не оборачиваясь, быстро пошла через кусты. За ее спиной ухнул глухой и не очень сильный взрыв, навсегда закрывший пещеру.

В кабинете Егор уложил последнюю партию в мешок и затянул горловину.

Во дворе Сева придирчиво осматривал мотоцикл с коляской. Осмотрел, лягнул педаль и послушал мотор. Все было в порядке. Сева заглушил двигатель и сказал Карееву, стоящему рядом:

– Да не трясись ты, ротмистр. Сейчас Егора отправим, и я тебя в город отвезу. Так устроим, что комар носа не подточит…

Не договорил, кинулся помогать Егору и Алику, которые тащили мешок через двор. Кареев нехотя нагнулся, подобрал валявшийся на земле шмайсер, вдруг оскалился и, вскинув автомат, нажал на спусковой крючок.

Периферическим зрением Алик уловил кареевское движение, вырвал из ножен бебут и метнул его. Но было поздно: еще до того, как нож вонзился в Кареева, очередь перечеркнула Севину спину и Севину жизнь. Бешеный огонь партизанских автоматов разорвал Кареева.

Егор сел в пыль, положил Севину голову себе на колени. Открытые Севины глаза были смертно пусты. Стоявший рядом Алик позвал безнадежно:

– Сева!

А Сева молчал, потому что замолк навсегда. Егор поцеловал Севу в лоб, осторожно --">