Александр Сергеевич Васильев - Песнь о Перемышле

Александр Васильев ПЕСНЬ О ПЕРЕМЫШЛЕ Повести

ПРИКОСНОВЕНИЕ К ОГНЮ

Вместо пролога

Это было уже давно, в начале шестидесятых годов. В Москве в Центральном доме журналистов шло обсуждение книги писателя С. С. Смирнова, выдвинутой на соискание Ленинской премии. Приехали гости из Подмосковья, чтобы принять участие в этом вечере и отдать дань уважения писателю-гражданину.

…Сергей Сергеевич сидел за столом президиума на сцене, украшенной цветами, улыбающийся, красивый, нарядный, совсем не похожий на того Смирнова, каким я увидел его впервые лет десять назад, когда он вернулся из поездки в Брест, и возбужденно, восторженно рассказывал о том, что ему удалось найти в развалинах бывшей крепости — свидетельства небывалого героизма ее защитников. «Придется бросать службу!» — говорил тогда еще сравнительно молодой и неизвестный писатель, предвидя трудности, связанные с работой над задуманной книгой.

И вот эта работа — гигантский труд, занявший лучшую и большую часть жизни, — завершена. Перед народом во всей полноте предстала истина о Бресте, были названы имена тех, кто сражался там до последнего патрона, последнего глотка воды. Героизм небывалый. О нем говорили все: и писатели, и журналисты, и бывшие воины, и простые люди, пришедшие по поручению многочисленных коллективов поблагодарить автора.

Обычно не принято говорить о мужестве писателя, но здесь говорили и об этом. Какая-то женщина, приехавшая из рязанской деревни, произносит, заглядывая в бумажку, короткую, сбивчивую речь про то, как в их колхозе, узнав о героической смерти ее мужа-пограничника, решили на правлении вывесить его портрет в клубе, а ей и детям назначить пенсию. «Стараниями вашими, — говорит она, оборачиваясь к Смирнову, — трудом вашим неустанным…» Но, не договорив, машет рукой и, приложив платочек к глазам, поспешно идет на место.

А писатель скромен. Он говорит, что сам должен принести сердечную благодарность всем людям, которые помогли ему собрать материал о героической обороне Бреста.

В заключение выступил директор издательства, выпустившего книгу, — молодой, круглолицый, энергично поблескивающий очками. Смысл его коротенькой речи: «Брест — не конец, а лишь начало. Успешное начало большого всенародного поиска, который ныне идет и будет продолжаться. Чем больше замечательных подвигов мы спасем от забвения, чем больше героев отыщем, — тем богаче станет история нашей страны, нашего народа».

…К себе в Переделкино я приехал поздно. Шел не спеша, прислушиваясь к перестуку колес удалявшейся последней электрички. В темноте глухо шумели высокие сосны. «Э-эх, — катился надо мной неясный лесной гул, словно чей-то тяжелый вздох. — Э-эх!»

И под этот шум ночного леса само собой приходили воспоминания, отсылая к далекому прошлому.

…Это случилось на четвертый или пятый день войны. Наша дивизия, стоявшая под Кременцом почти в двухстах километрах от границы, еще не вступала в бой. Но фронт был уже близко. Он приближался быстро и неумолимо. За горизонтом в небо вздымались черные столбы дыма.

Тревожно сжималось сердце, когда мы читали сводки Совинформбюро.

Так было все эти дни. И вдруг… Я помню лес, где расположился штаб нашего артполка, сосны в косых лучах предзакатного солнца и радиста, бегущего с только что полученной сводкой в руке. «Победа!» — радостно кричал он. А в сводке была лишь одна обнадеживающая строчка: «Стремительным контрударом наши войска овладели Перемышлем». Где этот город? Командир полка пожилой подполковник Логунович попросил меня, своего, как он называл, неофициального порученца, принести из машины атлас. Мы все, кто был тогда в штабе, склонились над картой. Вот Западная Украина, вот Кременец, а вот, на самой границе, Перемышль.

Затаив дыхание, мы смотрели на маленький кружок, перерезанный голубой полоской реки. Кто-то из «стариков» вспомнил первую империалистическую войну:

«Тогда под Перемышлем русская армия нанесла удар по врагу, сорвала его планы». Комиссар подхватил: «Так же может произойти и сейчас. Надо немедленно рассказать об этом победном контрударе в подразделениях, провести беседы. Жаль, что в сводке не упоминаются ни номера частей, ни фамилии героев».

Помню, как мы все --">