Валентин Петрович Катаев - Флаг

раскалывались. Их корёжило, поднимало на поверхность из глубины, из недр острова и с поверхности спихивало в открывшиеся провалы, где грудами обожжённого металла лежали механизмы взорванных орудий.

Морщина землетрясения прошла по острову.

— Они взрывают батареи! — крикнул фон Эвершарп. — Они нарушили условия капитуляции.

В эту минуту солнце медленно вошло в тучу.

Туча поглотила его. Красный свет, мрачно озарявший остров и море, померк. Всё вокруг стало монотонного, гранитного цвета. Всё — кроме флага на кирхе. Фон Эвершарп подумал, что он сходит с ума. Вопреки всем законам физики, громадный флаг на кирхе продолжал оставаться красным. На сером фоне пейзажа его цвет стал ещё интенсивней. Он резал глаза. Тогда фон Эвершарп забыл, с кем он воюет. Это не был оптический обман. Не солнце обмануло фон Эвершарпа. Он обманул сам себя.

Эскадрильи бомбардировщиков, штурмовиков, истребители поднялись в воздух. Торпедные катера, эсминцы и десантные шлюпки со всех сторон ринулись на остров. По мокрым скалам карабкались новые цепи десантников. Парашютисты падали на крыши рыбачьего посёлка, как тюльпаны. Взрывы рвали воздух в клочья.

И посреди этого ада, окопавшись под контрфорсами кирхи, тридцать советских моряков выставили свои автоматы и пулемёты на все четыре стороны света — на юг, на восток, на север и на запад. Никто из них в этот страшный, последний час не думал о жизни. Вопрос о жизни был решён. Они знали, что умрут. Но, умирая, они хотели уничтожить как можно больше врагов. В этом состояла боевая задача. И они выполняли её до конца.

Но силы были слишком неравны.

Осыпаемые осколками кирпича и штукатурки, выбитыми разрывными пулями из стен кирхи, с лицами, чёрными от копоти, залитыми потом и кровью, затыкая раны ватой, вырванной из подкладки бушлатов, тридцать советских моряков падали один за другим, продолжая стрелять до последнего вздоха.

Над ними развевался громадный красный флаг, сшитый большими матросскими иголками и суровыми матросскими нитками из кусков самой разнообразной материи, из всего, что нашлось подходящего в матросских сундучках.

Над ними развевался громадный красный флаг…

Он был сшит из заветных шёлковых платочков, из красных косынок, шерстяных малиновых шарфов, розовых кисетов, из пунцовых одеял, маек. Алый коленкоровый переплёт первого тома истории гражданской войны и два портрета — Ленина и Сталина, вышитых гладью на вишнёвом атласе, — подарок куйбышевских девушек — были вшиты в эту огненную мозаику.

На головокружительной высоте, среди движущихся туч он развевался, струился, горел, как будто незримый великан-знаменосец стремительно нёс его сквозь дым сраженья, вперёд, к победе.

1942 г.

ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ

I

Летом московский пионер Петя Бачей вместе с отцом приехал на каникулы в Одессу. Началась война. Отца Пети мобилизовали в армию, а Петю эвакуировали на теплоходе.

Над городом и особенно над портом висели чёрные, серые облака взрывов. В небе тревожно бегали звёздочки зениток. Воспалённое зарево пожаров и выстрелов светилось по ночам на зубчатых краях туч. Оно вздрагивало, растягивалось, сжималось, опять растягивалось, обрывалось, мерцало.

Ворчливый гул раскатывался по морю. Эхо подхватывало его и тяжело катило вдоль обрывов, наполняя гулом самые отдалённые пещеры берега.

В порту грузились транспортёры, принимая женщин и детей, раненых, пленных, отступающие войска.

Во мгле ночного моря шли затемнённые суда. На них налетали вражеские бомбардировщики. Корабли отбивались. В чёрной воде отражались багровые языки пламени.

Теплоход, на котором был Петя, при выходе из Одессы подвергся воздушному нападению. Взрывной волной Петю выбросило за борт.

Его подобрали на берегу рыбачки — Матрёна Терентьевна Перепелицкая и её дочь Валентина. Они отнесли мальчика в свою рыбачью хибарку, выходили его и оставили у себя.

Муж Матрёны Терентьевны вместе с двумя старшими сыновьями в первые же дни войны ушёл — на фронт, и Матрёна Терентьевна осталась за него председателем правления рыболовецкой артели «Буревестник».

С каждым днём рыбачий посёлок пустел.

--">