Борис Ильич Винокур - Тайна кремлевских стен

Б. Винокур Тайна кремлевских стен Исторический роман

*

Время неумолимо продвигалось вперед и не обманывало человечество в его надеждах хотя бы на миг задержать быстротечность жизни. Подходил к концу еще один год, и только сутки отделяли его от наступавшего Нового года. Планета уже повернулась к нему лицом, и люди связывали с грядущим свои самые лучшие чувства.

Но в том Старом году оставался еще один день, и он успел тогда многое изменить в нашей жизни. Тот день кому-то из нас принес радость и счастье, а кому-то смерть и страдания. Вот каким выдался этот день для тех, кого судьба тесно свела в одна тысяча девятьсот восемьдесят… году.

Здравствуй, Москва!

1

В канун Нового года в Москве ударил мороз, и с утра 31 декабря пошел мелкий колючий снег. Резкий ветер кружил его, и вдоль улиц наметались сугробы. В тот день рассвет с трудом пробивался сквозь снежную пелену, свисавшую откуда-то свысока и терявшуюся в уходящей ночной черноте. Уличные фонари, погашенные ночью, не горели, и люди, выбираясь из своих домов, почти в потемках брели к автобусным остановкам. Так в Москве начинался последний день года.

В тот ранний час у первого подъезда дома № 32 на Автозаводской улице уже стояли две голубые милицейские машины и белый фургон «Скорой помощи».

— Проходите! Проходите! — съежившись под ветром, милиционер покрикивал на любопытных.

Вдруг у самого подъезда резко затормозила черная «Волга», и из нее вышли двое в шинелях. На погонах виднелись голубые канты, это говорило о том, что оба были офицерами КГБ. Не глядя на милиционера, они тотчас скрылись в подъезде и быстро затем поднялись на второй этаж. Там на лестничной площадке ничком лежал человек, и возле него на коленях склонился врач. Вокруг все было в крови.

— Жив? — спросил у врача один из офицеров КГБ, тот, который выглядел совсем молодым, с погонами капитана.

— Скончался. Только что…

Убитый жил на том же втором этаже, и выйдя из квартиры, успел, вероятно, сделать всего несколько шагов по направлению к лестнице, ведущей вниз. Он, надо полагать, шел на работу и не знал, что его судьба была уже кем-то предрешена.

Милицейский фотограф, щуплый человечек в длинном сером пальто до пят, приступил к съемке. Он старательно делал фотоснимки убитого, выбирая то одну, то другую позу покойного, и все с серьезным видом наблюдали за его работой. Только офицер КГБ, высокий, полный и уже с седыми висками майор Петр Иваницкий, был ко всему этому совершенно равнодушен. Он в полнейшем безразличии стоял в углу лестничной площадки и курил.

Сегодня у майора Иваницкого был последний в его жизни рабочий день. Он уходил на пенсию. И сейчас майор думал только о том, как он уже в этот вечер сбросит наконец-то свой военный китель и избавится от него, как от давно надоевшей и тяжелой ноши.

Иваницкий с нетерпением ждал этого момента и кроме собственных переживаний его уже больше ничего не волновало. А было ведь время, когда он и не представлял свою жизнь вне КГБ и не мыслил без него свое будущее. Иваницкий очень бурно переживал тогда все происходящее вокруг и всегда реагировал с завистью на любые повышения своих коллег. А самой трепетной его мечтой была заграница. Но не сбылась мечта. Петр Иваницкий все время оставался в Москве и продолжал работать следователем отдела особых расследований. И к своему шестидесятилетию он дослужился всего лишь до майора.

Отдел, в котором работал майор Иваницкий, считался в КГБ очень важным. Он расследовал все случаи, когда кто-либо из советских граждан подозревался в предательстве или шпионаже. В этом отделе люди задерживались, как и Иваницкий, годами, и мало кому приходилось вырываться из него в «загранку», как называли в КГБ работу советских шпионов за рубежом. Но бывали, конечно, и редкие исключения. Вот и сейчас Иваницкий без всякого интереса смотрел на молодого капитана Шабанова, который собирался после Нового года выехать в советское посольство в Вашингтон.

Александр Шабанов совсем недавно был произведен в капитаны, и вскоре после этого его назначили в сверхсекретный отдел, который значился под кодовым названием «Отдел В». Так что и Шабанов по существу проводил свой последний рабочий день в Москве, но он, в отличие от Иваницкого, с исключительным вниманием наблюдал за всем, что происходило на той лестничной площадке дома № 32 на Автозаводской --">