Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк - Городская сестра

Константин вышел, Маркыч долго вертел в руках его штиблеты, а потом с презрением швырнул их в угол.    -- Зебра полосатая!-- обругался он.    -- Не спроста он навострил к нам лыжи,-- поддакивала Анисья, гремя ухватами.-- Не таковский человек.    -- В шею его надо было прогнать,-- соображал Маркыч после времени.-- А я еще с ним разговариваю, с полосатым чортом!.. Давай, Анисья, обедать, коли на то пошло... Степанида отдельно поест, коли не знает своего времени. У нас не трактир, чтобы каждому фицианты услужающие подавали...    Выйдя из избушки Маркыча, трактирный человек Константин несколько времени стоял за воротами. Сеял мелкий осенний дождь. На избитой ухабами дороге, которая вела в город, стояли лужи грязной воды. Пешеходы пробирались окольными тропами по картофельным огородам и оголенному жнивью. Константин не пошел городской дорогой, а свернул налево, где была пробита торная тропа к фабрике. Он издали заметил разрозненныя группы девушек и парней, которые шли в Горушки к обеду по этой фабричной тропе.    -- Ну и погодка!-- ворчал Константин, встряхивая головой и едва вытаскивая ноги из липкой грязи.-- Пьяному чорту на свадьбу ездит...    Возвращавшиеся с фабрики парни и девушки, в свою очередь, заметили Константина и встретили его шутками.    -- Опоздал, Константин, на работу к нам.    -- Он идет обедать к управляющему немцу.    Константин не счел нужным отвечать фабричным зубоскалам, а остановил Степаниду, дочь Маркыча, свежую и красивую девушку в красном платке на голове.    -- Надо мне тебе, Степа, одно словечко сказать...    Девушка немного смутилась и подошла. Их окружили другие, но Константин без церемонии всех прогнал.    -- Идите своей дорогой, зубоскалы!.. Не до вас...    Когда все отошли, Константин озабоченно проговорил:    -- А я от Авдотьи Ивановны, Степа...    -- От Дуни? Она здесь?!..-- тихо вскрикнула девушка.    -- Здесь, у нас... в проезжающих номерах. Безпременно наказывала, чтобы ты пришла завтра утром. Сама-то она боится показаться отцу на глаза, ну, и подослала меня, значит, чтобы шито и крыто... Утром-то ты будто на фабрику, а сама к нам...    -- На перевозе увидят свои деревенские...    -- А ты найми кривого солдата, чтобы он на лодке через Волгу перемахнул... Поняла?.. Никто и не увидит...    -- Бати боюсь...    -- А ты сестру пожалей, глупая. Очень, грит, стосковалась, а сама в слезы. Своя кровь, одним словом, из роду-племени не выкинешь...    Степанида закрыла рот концом платка и горько заплакала. Она плохо помнила сестру, но почему-то всегда ее жалела. Константин только развел руками. Вот так фунт: и та сестра ревет и эта ревет. Ну, только и народец, эти бабы... Ничего не сообразишь с ними.    -- Перестань, глупая,-- сердито проговорил Константин.-- Не вашими бабьими слезами дело началось, не вашими оно и кончится.    Он хотел еще что-то прибавить, как заменил, что к ним со стороны Горушек бредут по полю две женщины.    -- Вот чорт несет попутчика,-- обругался Константин.-- Одна-то, видно, кума Ѳедосья.    -- Она самая,-- подтвердила Степанида.-- Ох, бедовушка... Сейчас пойдет и все бате разскажет... А другая -- наша соседка, кривая Фимушка... еще похуже Ѳедосьи на язык будет.    У Константина мелькнула малодушная мысль скрыться постыдным бегством, но другой дороги, как на фабрику, не было. Притом неловко было оставлять Степаниду одну,-- проклятыя бабы подумают не знаю что.    -- А чорт с ними, пусть идут...-- ворчал Константин.-- Пойдем, Степа, навстречу проклятым ведьмам...    Степанида не спорила и покорно пошла за Константином, который продолжал ворчать.    Встречныя бабы узнали Степаниду и только покачали головами. Нечего сказать... хороша девушка, которая ловит женихов на дороге.    -- Да ведь это Коскентин?!-- ахнула Ѳедосья.-- Ах, лукавый пес... Ужо вот Маркыч-то ему задаст.    Поровнявшись с Константином и Степанидой, кривая Фимушка проговорила не без ехидства:    -- Откуда Бог несет?    -- Где были, там ничего не осталось,-- храбро ответил Константин.    -- Так, так, миленький!.. Ваши-то остатки, видно, Маркычу достанутся. А может, ты, Коскентин, свататься пришел к Степаниде?    Константин принял гордый вид городского полированнаго человека и прошел мимо любопытных баб, не удостоив их ответом.   

II.

   Авдотья Ивановна страшно томилась в своем маленьком, душном и грязном номере в гостинице "Бережок". Она, как говорится, не находила себе места. Это была немного выше средняго роста, молодая женщина с красивым какой-то усталой красотой лицом. Одета она была совсем по-городски, в --">