Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк - Субъект

людей и в этих пределах делают свой выбор. Эллис вращалась в большом кругу и быстро усвоила себе равнодушно-иронический тон по отношению к молодым людям. Она ставила даже втупик своими смелыми ответами и находчивостью. В этом получалась пикантная прелесть: молоденькая девушка держала себя, как понимающая все женщина. И вдруг Анна Павловна требовала сочувствия от Жоржа, а тот только вежливо мычал.    -- У вас не кровь в жилах, а мутная вода!-- заявила Анна Павловна, выходя из себя окончательно.-- Упустить такую девушку, как Эллис... Ну, скажите, где вы были раньше? Что вы думали? Ведь вы уж прошли весь круг ваших скверных удовольствий': все кабаки, ces dames, легкия интрижки с замужними женщинами,-- оставался последний шаг. Я знаю, что у вас есть небольшое состояние, какая-то там служба, ну, одним словом, вам нужно было жениться на Эллис. Понимаете, что я говорю с вами, откинув всякую материнскую гордость, потому что меня это убивает...    Быстро поднявшись, Анна Павловна сделала тур по комнате, шурша шелковым платьем о мебель,-- ея гостиная была заставлена всевозможной мебелью, как в мебельном магазине.    Жорж следил за ней прищуренными глазами, и чуть заметная улыбка скользнула по его губам. Право, эта Анна Павловна была еще ничего, особенно, когда повертывалась спиной: такой высокий рост, стройная фигура, одним словом, женщина вполне, если бы не поблекшее прежде времени лицо.    -- Что же вы молчите, Жорж?    -- Что же я скажу, Анна Павловна?    Гостиная, где происходил настоящий разговор, по наружному виду говорила о привычках к настоящей, солидной и тяжелой роскоши; но опытный глаз заметил бы, что вся эта обстановка точно омертвела. Кое-что нужно было подновить, кое-что убрать, кое-что прибавить, а главное -- не чувствовалось уже здесь живой руки, которая любовно следила бы за всеми этими мелочами обстановки. Разнохарактерная мебель толпилась здесь по старой привычке, потому что нужно же было где-нибудь стоять. Анна Павловна уже давно не следила за ней, доволествуясь настоящим. Если заводить, так заводить все новое, а Эллис ничего не нужно. Странная это девушка, и даже это девичье равнодушие к ней идет.    В заключение сцены с Жоржем, Анна Павловна достала письмо Эллис и прочла его с некоторыми купюрами.    -- "Тебя удивит это письмо, моя родная",-- читала Анна Павловна, наслаждалась своим собственным горем.-- "Тебя удивит"... Конечно, удивит, хоть до кого доведись!.. "Меня тоже удивляет, и я до сих пор не могу понять, как все это случилось". А вот я так понимаю: Эллис -- ребенок, и будь она при мне -- никогда ничего подобнаго не случилось бы. Поехала погостить к тетке в провинцию на две недели, и теперь... извольте радоваться... В последнюю зиму у Эллис сильно изменился цвет лица, и я сама настояла на этой поездке. Да... "Мой муж -- как мне странно писать это слово!-- мой муж, вероятно, тебе не понравится с перваго раза, а потом ты сама его полюбишь. Есть люди, к которым нужно привыкнуть -- Сергей именно такой человек"... Воображаю, хорош гусь! "Он из старинной дворянской семьи, имеет небольшия средства"... Нет, довольно, довольно! Я больше не в состоянии... Разве это походит на мою Эллис?.. Нет, я уверена, что это было временное сумасшествие, и даже наука признает такие случаи.    -- Д-да...-- протянул Жорж, разсматривая выхоленные ногти.-- Конечно... А как фамилия этого... гм...    -- Этого субекта, вы хотите сказать? И фамилия вульгарная: Сергунин, Сергей Владимирович... Нет, я в отчаянии... Даже, знаете, я начинаю сомневаться в подлинности этого настоящаго письма... Не мистификация ли?.. Ведь вы знаете руку Эллис, вот посмотрите...    Жорж взял смятое письмо, внимательно разсмотрел знакомый тонкий почерк и даже прочитал маленькую приписку, пропущенную Анной Павловной: "Скажу тебе, мама, по секрету, что я счастлива и очень люблю моего Сергея"...    -- Дда...-- промычал Жорж, возвращая письмо.    -- Что -- да?..    -- Это ея рука... Писала Эллис. Да...    Вся эта сцена ужасно утомила Анну Павловну. Она вышла из своей обычной роли выдержанной светской женщины и даже говорила совсем другим языком, почти вульгарно, чего с ней тоже не случалось раньше. Правда, дома она не любила стесняться выражениями, но это было только дома, без посторонних глаз. Жорж даже удивился, когда Анна Павловна заговорила с ним именно этим домашним языком. Это даже немного покоробило его в первую минуту, а потом он пожал плечами, как человек, привыкший прощать женщинам все. Например, сейчас -- для чего Анна Павловна вызвала его, --">