Елена Яковлевна Данько - Деревянные актёры

красноро­
жего аббата в лиловых чулках, а я вытащил ему навстречу длинную, худую

старуху с чёрными серёжками, как две капли воды похожую на Барбару.
Они стали ссориться. Аббат требовал, чтобы Барбара подала ему на
обед варёного осетра, жареную индюшку и сладкий пирог с яблоками.
А Барбара уверяла его, что он не дал ей денег на расходы. Без денег она
приготовила ему на обед только жареного паука, варёный крысиный хвост

и двух мух под блошиным соусом.
Говор пошёл по балагану, потом

-

смех, потом

-

хохот. Зрители уз­

нали аббата Молинари и его сварливую кухарку. Скупость аббата была
известна всем в городе.

Паскуале старался говорить тягучим голосом, как аббат, а я говорил
глухо, как из бочки, подражая Барбаре. Аббат размахивал ручками.

-

Ты меня грабишь, ты меня разоряешь, ты сведёшь меня в могилу,

проклятая старуха!

-

кричал он.

-

Пускай тебя черти в аду припекут за

твоё мотовство!

-

Это вас припекут черти!

-

голосила Барбара.

-

Вы людей морите

голодом, а сами обжираетесь, как боров!

-

Вот именно, боров!

раздались крики:

-

-

громко сказал кто-то в балагане, и тотчас же

Ишь какой жирный! Угости его пауком, Барбара! Это

известный скряга! Ай да кукольники!

Аббат и Барбара принялись драться и наскакивать друг на друга. Хохот
стал громче.

Вдруг маленький Тарталья, похожий на Паскуале, поднял светлую го­
ловку и сказал:

-

Вот дураки! Труффальдин, прогони их ко всем чертям!

Тут на сцену выскочил Труффальдин с дубинкой в руках и отщёлкал
аббата и Барбару по головам. Отмахиваясь от его ударов и громко ревя,
они проковыляли за кулисы.

81

Уже Барбара и аббат висели на гвоздиках за тропой. Уже Труффаль­
дин ходил на руках, чтобы рассмешить Тарталью, уже Лиза выводила на
сцену фею Моргану,

-

зрители ещё шумели и кричали так, что со сцены

не было слышно ни слова.
Мариана опустил занавес.

Еле дыша, я слез с тропы. Усталый Паскуале утирал пот с лица. Синьор
Гоцци подошёл к нам, весело смеясь.

-Молодцы, мальчики! Вот так и нужно развлекать зрителей нежданны­

ми шутками! Что же вы не радуетесь, Мариана? Завтра вся Венеция при­

дёт в ваш балаган смотреть на разоблачённого скрягу

-

-

аббата Молинари!

А если меня заберёт полиция за насмешки над его преподобием?

-

Мариана толкнул ногой ящик с куклами, отшвырнул в сторону молоток

и, обернувшись к нам, сказал:
этих кукол ещё раз

-

-

Посмейте только, чертенята, вывести

-

я вам шеи сверну!

Какие глупости! Никто вас не тронет, Мариана!

-

крикнул ему вслед

синьор Гоцци.- Неужели в Венеции даже смеяться нельзя свободно?
-Боюсь, что нельзя, синьор!

-

ответил дядя Джузеппе и подошёл

к нам.

-

Да как же вы посмели, скверные мальчишки, вывести этих кукол, не

сказав мне ни слова?
Я охнул. Никогда ещё я не видел дядю Джузеппе таким сердитым. Гл а­

за у него сверкали, и седые волосы торчали дыбом на голове.

-

Ладно, потом поговорим!

-

сказал он сквозь зубы и полез на сцену

устанавливать замок Креонты.

-

Пустяки!

-

повторил Гоцци.

-

Никакой беды в этом нет. А шутка

была остроумна!
Он отошёл к занавеске и выглянул в щель. Мы прижались в углу непо­
далёку. Он казался мне нашим единственным защитником.
Он не сердился на нас.
И вдруг чей-то голос сказал громко и явственно по ту сторону занавески:

-

Подумать только, какое падение! Как опустился граф Карла Гоцци!

Синьор Гоцци вздрогнул и раздвинул занавеску. Это сказал один из
двух щёголей, сидевших в креслах, а другой ответил ему:

82

-

Да, печальная судьба! После великолепного театра Сан-Самуэле

-

жалкий балаган бродячего кукольника! После блестящей сатиры на королей

сцены- на Гольдони и Кьяри ' - убогое зубоскальство над скупым аббатом
и его кухаркой! Синьор Гоцци потешает своими сказками гондольеров, тор­
говок, уличных мальчишек! Можно подумать, что старик спятил с ума!
-Так оно и есть!

-

сказал первый, зевая, и взглянул на часы.

-

Од­

нако мы ещё успеем в театр посмотреть французскую комедию. Пойдём?

Они встали и ушли из балагана.

Я взглянул на синьора Гоцци. Лицо его посерело. Он сгорбился. --">