Александр Эрдимтович Башкуев - Ловчий. Том 2. Кабан и трещотки

Затем решительно трясет головой.

М А Р И Я П А В Л О В Н А : Ну нет, папенька не похож на Антихриста! Ну
разве что капельку!
В этот миг в дверь кухни начинают стучать. Обе великие
княжны с места срываются, будто давно ждали этого,
а прочие девочки весьма оживляются.

М А Р И Я П А В Л О В Н А : Кто там? Свои все дома!
М А Р И Н (из-за двери): Это мы, девочки! Ваши преображенцы!
Обе великие княжны и девочки на ковре издают радостный
взвизг, и дверь тут же распахивается. На кухню вваливается толпа красавцев и молодцов — человек десять. Во главе ее прапорщик Сергей Марин, крепкий и красивый молодой
человек с виду двадцати пяти лет от роду. В руках у него
гитара и бутылка вина. Прочие офицеры — капитаны с поручиками — тоже с вином и какими-то свертками.

М А Р И Н (покровительственно — Константину Бенкендорфу):
Костик, для дам у нас все для глинтвейна, а господам офицерам
свари-ка, брат, грог! (Начинает играть на гитаре.)
Шампанское и дай мне руку!
Вели стаканы нам налить,
Забудем горести и скуку
И станем мы — любить и пить!
М А Р И Я П А В Л О В Н А (млея от восторга): Ах, преображенцы, почему
вы такие все классные?!
М А Р И Н (кружась вокруг Марии Павловны): А почему? А потому!
Наш командир полка — ваш брат Александр — красавец, мерзавец
и ценитель прекрасного! И мы у него все — красавцы и... (с жадностью целуя ручки великой княжне) немножко мерзавцы! Мня-ам!
410

Серия 10. Aut Caesar (Или Цезарь...)

Девочки начинают от счастья визжать и с восторгом бьют в ладоши. Затемнение. На кухне тихо, тепло
и уютно. Раздаются негромкие аккорды гитары, девицы и офицеры сидят вперемешку вокруг огромной печи
и умиротворенно потягивают горячую пряную жидкость
из больших кружек. Слышны негромкие разговоры, похожие на воркование голубей, и нежный смех. Великая княжна полулежит на груди у прапорщика Марина и рассеянно
спрашивает.

М А Р И Я П А В Л О В Н А : Сергей Никифорович, я одно не пойму, почему
вы всеми ими командуете и в столь низком чине, как прапорщик?!
М А Р И Н : Да потому, что я ж ведь — штрафной! На параде пред вашим батюшкой сбился с ноги, был разжалован в рядовые и получил
полгода губы. Вот только что повысили.
А Р Г А М А К О В : Все мы здесь — одни штрафники. Других-то ведь не
осталось!
М А Р И Я П А В Л О В Н А : А у вас что?
А Р Г А М А К О В : Потерял форменный шарф. Три месяца губы, понижение в звании.
Е К А Т Е Р И Н А П А В Л О В Н А (с выражением): Так вы — штрафные!
Хулиганчики, стало быть! А где же ваши отличники?
М А Р И Н (изменившимся голосом): А все наши лучшие отбыли по
приказу вашего папеньки как-то в Голландию. Там и остались...
А тут одни мы — навсегда штрафники...
На кухне повисает неловкая тишина. Затем Екатерина
Павловна подозрительно звонким голосом объявляет.

Е К А Т Е Р И Н А П А В Л О В Н А : В честь наших лучших! Всех, кто не дожил!
Ода великого Гавриила Державина «Снигирь»! (Вскакивает посреди
кухни и начинает громко читать.)
Что ж ты заводишь песню военну,
Флейте подобно, милый снигирь?
С кем мы пойдем войной на Гиену?
Кто теперь вождь наш? Кто богатырь?
411

А. Башкуев. Ловчий. Кабан и трещотки

Сильный где, храбрый, быстрый Суворов?
Северны громы в гробе лежат.
Кто перед ратью будет, пылая,
Ездить на кляче, есть сухари;
В стуже и зное меч закаляя,
Спать на соломе, бдеть до зари;
Тысячи воинств, стен и затворов;
С горстью россиян все побеждать?
Быть везде первым в мужестве строгом,
Шутками зависть, злобу штыком,
Рок низлагая молитвой и Богом,
Скиптры давая, зваться рабом.
Доблестей быв страдалец единых,
Жить для царей и себя изнурять?..
Девушка читает стихи громко и звонко, и слезы катятся
у нее по щекам. Все вокруг — и молодые девицы, и гвардейские офицеры — притихли и, подавшись вперед, ее слушают.
В дальнем углу у печи юный Александр Бенкендорф пишет
услышанные стихи прямо на беленой стене печи... И слезами все его лицо залито.

Павильон. Март. Ночь. Санкт-Петербург.
Михайловский замок. Покои Государыни

10 д

В покоях Государыни тихо, покойно и холодно. Только огонек в печи еле слышно хрустит за заслонкой. Судя по тому,
что храпа не слышно, в соседней комнате тоже, похоже,
не спят. Государыня вылезает из своей сырой и холодной
постели и, зябко кутаясь в шаль, опускает ноги с кровати
в свои мягкие валенки. Она тихонько спрашивает.

М А Р И Я : Не спишь?
Д О Р О Т Е Я (от печки): Не могу... Тяжко... Душно... --">