Михаил Семёнович Муллин - Алёна Волчья Заря

Прокопьевичу, они нечаянно встретились с Алёной с глазу на глаз. От неожиданности лицо Алёны опять залилось красным. Видя это, князь с радостной улыбкой сказал:

— Это вы — моя светлость, заря моя невечерняя, солнышко моё!

Однако не соединились два любящих сердца, не состоялась счастливая свадьба Алексея Голенищева и Алёны.

Однажды во время военных учений неопытный солдат-новобранец не сумел бросить бомбу — и снаряд упал прямо в окоп, где кроме этого новобранца находились ещё несколько солдат. Бомбы в те времена не такими были, как сейчас. По способу использования они скорее уж походили на теперешние гранаты — солдаты их руками в наступающего противника бросали. Бомба, которую в окоп уронил нерасторопный новобранец, не была слишком мощной, однако, взорвавшись, могла убить или покалечить всех находившихся там солдат. А этого не мог допустить русский офицер. Это было бы позором для него. Находившийся рядом с окопом молодой князь Голенищев, желая спасти неповинных солдат (и «виновного» тоже), спрыгнул в окоп и, поняв, что вышвырнуть бомбу за бруствер не успеет, накрыл её своим телом.

Бомба разорвалась, но ни один солдат не пострадал от её осколков — все они увязли в теле офицера. Умер князь мгновенно.

Сергей Брянцев, принёсший Алёне страшную весть, сказал ей:

— Я знаю, Алёна Степановна, что не должен вам сейчас говорить этого. Горе ваше безмерно, и утрата невосполнима. Но хочу только напомнить вам, что вы так молоды и прекрасны, что, когда уляжется боль в душе, вы поймёте, что жизнь не кончилась и что свою жизнь вам устроить не составит труда. Возможно, жестокость к вам проявляю, а возможно, надежду даю… Вам судить и вам решать. Но вы ещё, уверяю вас, будете счастливы…

— Ценю вашу заботу, — ответила Алёна, — благодарю за столь ценную поддержку. Только сердце моё знает: не быть обещанному вами…

— Степан Прокопьевич, — сказал потом Сергей отцу Алёны, оставшись с ним наедине, — дочь ваша — чудо природы или дар Божий. Жаль, если только вам. Говорить сейчас об этом не время, но… сберегите её в ближайшие дни. Позже молодость возьмёт своё. И тогда… Признаюсь вам, если бы не друг мой Алёша, я бы пришёл просить её руки. Извините за неуместную речь, но… я бы хотел через год, когда траур закончится…

— Понимаю, — ответил Алёнин отец, — и очень желаю вам удачи в вашем намерении.

А дочери после многих утешений он сказал:

— Надо перенести, Алёнушка. И следует жить дальше. Что же делать?

— Я знаю, что делать, — ответила Алёна. — Я буду делать то, что хотел сделать Алексей: спасать волков от людей и спасать людей от волков в человечьем обличье. Я уже всё решила.

А через несколько дней на Болотном поле в Замоскворечье, там, где ныне находится знаменитая на весь мир Третьяковская галерея, при большом стечении народа проходила травля волков. Как всегда, на поле, огороженном частыми жердями и красными (пугающими зверей своим сходством с огнём) флажками, выпустили из клетки специально привезённого матёрого волка. Серый зверь вздыбил шерсть на холке, показывая, что готов драться с противником. Но противники — люди — находились в безопасном месте, под защитой ограждения. Волк с презрением смотрел на толпу. Он знал, что ничего не имел против этих двуногих и никогда бы не напал ни на кого из них. Он всегда обходил подобных, непонятных и страшных своей непонятностью существ. И не его вина, что его обманом доставили на это поле и поставили среди этой страшной стаи. Волк уже не испытывал страха. Он не понимал, почему люди боятся его, готового при первой же возможности покинуть их и убраться в свой лес.

«А если уж привезли, то где же тот человек, который готов сразиться со мною?» — такую мысль читали в глазах зверя некоторые из наиболее проницательных зевак.

Вдруг у изгороди появилась странная девица, одетая в жалкую рваную одежду, с растрёпанными волосами, едва прикрытыми старым платком.

— Эй, вы, волки! — закричала она, обернувшись к толпе. — Отпустите хорошего зверя в лес!

Толпа в недоумении подалась назад.

— Кто она такая? — спрашивали одни.

— Дура какая-то, сумасшедшая.

— Да колдунья она, — возражали другие, — вишь, взгляд-то какой — так и сверлит.

— А гнать её в шею — и вся недолга! Пущай потехе не мешает.

Но вот через специальные воротца за изгородь выпустили двух собак-волкодавов. По команде хозяина псы рванулись к волку, чтобы разодрать его в --">