Франц Николаевич Таурин - Каменщик революции. Повесть об Михаиле Ольминском

«Национальный центр» прекратил свое существование.

Секретарь Московского комитета Владимир Михайлович Загорский готовился к вечернему заседанию. Заседанию, как это сказано было в объявлении, опубликованном в «Правде» и «Известиях», важному и необходимому.

Владимир Михайлович еще утром распорядился, чтобы работники отдела пропаганды тщательно проверили, все ли приглашенные на заседание могут явиться, и теперь ему докладывали о результатах проверки. Несколько человек были в отъезде, двое в больнице. Владимир Михайлович тут же назвал фамилии товарищей, которых надо пригласить взамен отсутствующих, и сказал, чтобы их немедленно известили.

Сегодняшнему заседанию он придавал особое значение. Положение в Москве было предельно тревожным. Деникин подступал к Воронежу. Все наличные силы были брошены на деникинский фронт. В самой Москве почти не осталось воинских частей. Больше половины коммунистов Москвы — почти все, кто способен носить оружие, — ушли на фронт. Создалась исключительно благоприятная обстановка для возникновения подпольных контрреволюционных групп и для организации антисоветских заговоров.

Ленин в своей работе «Все на борьбу с Деникиным!», опубликованной 9 июля как «Письмо ЦК РКП (большевиков) к организациям партии» писал:

«Товарищи! Наступил один из самых, критических, по всей вероятности, даже самый критический момент социалистической революции…»

Ленин призывал и разъяснял, предельно доступно для каждого труженика:

«Все силы рабочих и крестьян, все силы Советской республики должны быть напряжены, чтобы отразить нашествие Деникина и победить его, не останавливая победного наступления Красной Армии на Урал и на Сибирь. В этом состоит основная задача момента».

Ленин, ЦК партии требовали от всех коммунистов, всех сочувствующих им, всех честных рабочих и крестьян, от всех советских работников:

«…подтянуться по-военному, переведя максимум своей работы, своих усилий и забот на непосредственные задачи войны, на быстрое отражение нашествия Деникина, сокращая и перестраивая, в подчинение этой задаче, всю свою остальную деятельность.

Советская республика осаждена врагом. Она должна быть единым военным лагерем не на словах, а на деле».

Особенно выделял Ленин «разъяснение народу правды о Колчаке и Деникине».

Для Московского комитета, как для всех партийных организаций страны, как для всего рабочего класса, указания Ленина стали боевым приказом. Тысячи агитаторов и пропагандистов несли московским рабочим слова ленинской правды. На заводах и фабриках Москвы состоялись сотни митингов, лекций, бесед.

Особые условия вызвали к жизни такую специфическую форму массовой политической работы, как еженедельные общерайонные митинги. Проводились они регулярно: каждую пятницу, во вместительных помещениях, в хорошую погоду прямо на площадях столицы. С речами на митингах выступали виднейшие деятели партии и правительства.

Сегодняшнее совещание и было, по сути дела, подготовкой к завтрашним очередным общерайонным митингам. На этих митингах надо было рассказать рабочим о раскрытом контрреволюционном заговоре, призвать всех тружеников столицы к укреплению революционной дисциплины и всемерному повышению бдительности, мобилизовать их на новые трудовые усилия во имя быстрейшего разгрома врага.

Поэтому на заседание были приглашены опытные и авторитетные работники партии. Именно им и предстояло выступить завтра на многолюдных митингах во всех районах Москвы.

Ровно за неделю до нынешнего четверга, то есть восемнадцатого сентября, уже под вечер, дежурный одной из подмосковных станций Московско-Киевской железной дороги случайно обнаружил стоящий на путях товарный вагон, вероятно отцепленный от недавно прошедшего поезда, проследовавшего в сторону Москвы.

По документам вагон не значился в числе прибывших на станцию. Устных распоряжений о нем также не поступало.

Дежурный внимательно осмотрел вагон со всех сторон и заметил, что на нем нет пломбы. А прислушавшись, установил, что в вагоне кто-то есть.

На первый стук дежурного никто не отозвался. Лишь после повторного стука дверь вагона раздвинулась и выглянул молоденький чернявый красноармеец в шинели внакидку.

Между дежурным и красноармейцем состоялся предельно лаконичный диалог:

— Что за вагон?