Петр Александрович Лубенский , Борис Сидорович Ванцак - Главная удача жизни. Повесть об Александре Шлихтере

Гольденберг, в Тулу, — невозмутимо продолжал подполковник. — Из писем Хинчука видно, что… я цитирую: «…все члены этого кружка были почти одного умственного развития и каждым руководило стремление благородное… все принадлежали к лучшему студенчеству, которое сильно работало в деле самостоятельного выяснения состояния вещей и установления и выработки известного мировоззрения». Сиречь крамольного!

— И без того ясно, — буркнул Новицкий, испытывая непреодолимую жажду.

— Извещая Гольденберг о предстоящем возвращении Лувищук и Шлихтера в Россию, Хинчук высказывал сильное опасение за благополучный проезд их через границу.

— Везут что-нибудь? — оживился генерал.

— Вероятно. А также высказывал пожелание, чтобы Гольденберг познакомилась с ними…

— Где они предполагают встретиться? В Туле?

— Не имею понятия. Тульское охранное отделение взяло под наблюдение эту фельдшерицу, письма ее перлюстрируются, связи проявлены.

— Граница извещена? — Лицо Новицкого приняло выражение легавого пса в напряженной стойке.

— Жду указаний, — склонил голову подполковник.

— Пропустить беспрепятственно, прицепить надежный хвост, о всех передвижениях и связях сообщать. Вы обратили внимание, что там, — Новицкий махнул рукой в сторону, которую считал западом, — закопошились? Ползут через границу и тайно и явно, как тараканы. Какая у вас есть на сей счет разработка?

— Изменник присяги царю и отечеству, бывший дворянин Георгий Валентинович Плеханов, ныне теоретик крамольных движений, скрывающийся за границей, написал зловредную брошюру о голоде в России, в которой говорит о возможном подъеме крестьянского революционного движения в связи с прошлогодним голодом и нынешней эпидемией холеры. — Евецкий любил блеснуть осведомленностью. — Наиболее горячие и, добавим, дурные головы, которые называют себя передовым студенчеством, уже выехали в Россию. По указанию их преступного центра они в основном обязаны ехать в губернии, откуда сами родом, как знающие местные условия. Так что Александра Шлихтера следует ожидать на Полтавщине.

Больше всего отъездом жильцов была огорчена владелица скромного пансионата фрау Валькер. Во всем Берне трудно было найти другую такую радушную хозяйку. Нравилось ей, что Александр и Евгения в совершенстве владели немецким языком, что они не водили, как некоторые, пьяные компании, время коротали в чтении разных толстых книг, а гости их приходили для того, чтобы поспорить, иногда, правда, слишком горячо и громко, но она к этому уже привыкла, а незнакомая речь только убаюкивала ее. Очаровательная худенькая черноглазая студентка Евгения, такая аккуратная, вежливая, трудолюбивая, даже ночи проводившая за книгой, вызывала у швейцарки чувство более сильное, чем симпатию и привязанность. Она всегда встречала Евгению искренней улыбкой и говорила какой-нибудь незатейливый комплимент. Сентиментальная фрау Валькер радовалась появлению в жизни ее квартирантки скромного молодого человека.

…Александр приехал в Берн зимой 1890 года с весьма ограниченными средствами, которые тайком от отца по сусекам наскребла его мать, Екатерина Ивановна. Он снял койку в многолюдном общежитии для студентов, больше напоминающем горьковскую ночлежку. Питался в дешевой столовой, нередко только хлебом, который подавался бесплатно. И все же считал себя счастливейшим человеком.

Еще бы. Ведь он прибыл из стонущего под пятой самодержавия государства. Рабочее движение в России едва зарождалось. Знатоки еще спорили, будет ли вообще когда-нибудь достаточной силой пролетариат в крестьянской и почти поголовно неграмотной России. Кучка интеллигентов и рабочих-одиночек, хотя и героическая, хваталась за оружие, пытаясь решить вековую тяжбу с царизмом в террористических поединках. Социал-демократы охарактеризуют это время как период «разнузданной, невероятно бессмысленной и зверской реакции».

Над Берном сияла, как белая сахарная голова, снежная вершина Юнгфрау. По ее облачному покрову можно с точностью угадать погоду. Все здесь так чистенько, уютненько. Люди выходили на улицы только в приличных одеждах, не оскорбляющих мещанского взгляда.

Любознательный юноша быстро узнал, что пролетариат Швейцарии уже имел легальную социал-демократическую организацию.

В Париже создан недавно Второй Интернационал. По его постановлению в мае 1890 года впервые рабочие Берна вышли --">