Вадим Петрович Полуян - Ослепительный нож

Ослепительный нож

Книга первая. «Отводная клятва» ПРЕДЫСТОРИЯ

Его рождению сопутствовало чудо.

В лето от сотворения мира 6923-е, а от Рождества Христова в 1415-м году в десятый день марта в Преображенском монастыре у кельи великокняжеского духовника вместо входной молитвы «Господи Исусе Христе Сыне Божий, помилуй нас», на что монах должен был ответить «Аминь», Некто, по выражению летописца, «ударил в дверь» и повелел неведомым голосом:

- Ступай во дворец. Нареки имя новорождённому венценосцу Василиус!

Великая княгиня Софья Витовтовна была на сносях. За двадцать четыре года замужества она родила четырёх дочерей и одного сына, такого хиленького, что вскорости его Бог прибрал. Не стало наследника великому князю Владимирскому. Вернее сказать, Московскому, потому что столица княжества давно уже из Владимира переместилась в Москву. Здесь не без основания волновались: не останется ли великий князь бессыновним, как его тесть, литовский самовластец Витовт^[1]? Девятимесячные пересуды о тягости сорокалетней Софьи всегда заканчивались робкой надеждой: родится сын! И вот урочное время пришло, а предродовые муки затягивались. Княгиня изнемогла вконец: роды не наступали. Испуганный государь посылывал в Предтеченский монастырь, что за Москвою-рекой под бором, к святому старцу с просьбой умолить Силы Небесные «отверзнути ложесна». Старец посулил здоровье роженице, появленье наследника. Стало быть, сбылось: пришёл посланный из дворца. Однако странный какой-то посланный: не молится, а стучит, не объявляется, а приказывает… Духовник сам открыл дверь. За ней - никого. И шагов не слышно, будто не приходил никто. Дрогнув сердцем, припустился монах кривыми, немощёными кремлёвскими улочками, утопая в снежно-грязевом месиве, к великокняжескому дворцу. В приотворенных воротах он нос к носу столкнулся с посланным. Знал его девий лик, тонкий голос. И хотя неведомый зов за келейной дверью был не тонок, а густ, монах всё-таки спросил:

- Ты у меня был только что?

Отрок сделал большие глаза:

- Только что иду…

Затейливый деревянный дворец в предрассветный час бодрствовал. Именно этой ночью, а по расчётам духовника именно тогда, когда его вызвал Некто, великая княгиня разрешилась младенцем мужеска пола. Сильно же было изумление отца с матерью, едва духовник рассказал о чуде. Он слышал не посланного из дворца, а посланца Неба!

- Ангел с нами! - воскликнул великий князь.

Из высоких правителевых хором до последней нижайшей избёнки облетели столицу и княжество лучезарные слова: «Ангел с нами!»

Отец новорождённого Василий Дмитриевич был, как обычно, наименован родителем, Дмитрием Ивановичем, героем Донским. Сын же его стал Василиусом по повелению свыше. Василиус, Василевс, Басилевс! Сиречь вождь великий, а возможно, и царь…

Не было царей на русской земле от веку. Золотоордынский хан наименовался царём. Да ослабела сила насильников. Отчего же не стать на Москве своему царю? И ещё того, иноплеменного, побороть!..

Нареченный Небом Василиус рос, окружённый задаточной всенародной любовью. С ним росли и мечты о великом правлении при великом правителе. «Да избавитися нам от всякия скорби, гнева и нужды…» - возглашал протодьякон в соборе «у Пречистой». Осуществление этой просьбы из Великой ектеньи связывалось теперь с именем подрастающего Василиуса. Ему - Бог в помощь! А наивящие мечтатели про себя прибавляли: «Да избавитися нам от окаянного ига татарского»…

Десять лет спустя в двадцать седьмой день февраля москвичи со слезами проводили в лучший мир усопшего великого князя и обратили блистающие надеждой взоры к его наследнику. Рослый отрок вид имел царственный: лоб высок, очи глубоки, нос орлий, лик удлинён по-иконописному. Фотий, митрополит всея Руси, послал своих бояр по уделам, дабы князья подколенные поздравили с вокняжением своего нового, совсем ещё юного, властелина.

Вот тут-то и выявилась явная преждевременность всенародных благих надежд. Старейший из великокняжеских дядьёв Юрий Дмитриевич, князь звенигородский, дмитровский, галицкий, рузский, встретил митрополичьего боярина Иоакинфа Слебятева не поздравлениями, а угрозами. Он вспомнил прадедовское право: не сын наследует освободившийся стол, а следующий по старшинству брат, то есть в данном случае сам Юрий Дмитриевич. Давно --">