Максим Леонидович Яковлев - В годы отрока Варфоломея

Максим Леонидович Яковлев В годы отрока Варфоломея

Глава первая Русь, конец ХIII века

— …Креста на тебе нет! Пусти, Марей!.. Ты что деешь, куда лезешь, спятил, что ль? ты что надумал-то?! Окстись!..

Марей, княжий конюх, боролся с женщиной в углу амбара. Сорвал покров с неё, бросил на пол, стараясь удержаться сверху…

— Не всё тебе церковной девкой рядиться.

— Кому говорю, охолонь, бесстыжий! Уберись от меня!

— Ишь ты… ишь, гордая. Холопкой была, забыла?

— Врёшь, я дочь моложского посадника, отец при старом князе в стольниках был.

— Был да сплыл, да след простыл.

— В татарщину он… в Орде сгинул… пусти, лиходей, кричать стану!

— Сгинул, ага, с княжей казной заодно. Не с того ль тебя сродничек твой в работу холопью сдал, на откуп-то?

— Я вольная.

— Знамо дело, вольная, покуда тебя княжич с гриднем своим не снасильничал, да в церковь и сбагрили втихаря, в просвирню прикладницей. Аль не так?

— Пёс ты! пёс паскудный!

Женщина вырвала руку, но Марей перехватил её, заломил с хрустом.

— Шалишь, Огняна, шалишь…

— Ирод, бес!

Она извивалась под ним, билась в пол.

— А с княжичем, поди, уговор был? И за должок родительский рассчиталась… Что молчишь?

— Прочь от меня, жаба, холоп вонючий!

— Холоп, ишь ты, холоп… А кто не холоп-то ныне? Теперь все холопьями стали, и князья и бояре, все под татарами…

— Отпусти, окаянный, грех ведь! Люди!!!

Марей схватил пук соломы, заткнул ей рот.

— Грех, говоришь? А что не грех теперь? Все грешат и всё можно, Огняна, вся Русь во грехе… А наш грех ещё поди докажи-ка.

— Руку!.. руку выломал…

— Сон видел, ты татарам досталася, с тех пор, как чумной, везде за тобой хожу… — шептал ей в ухо. — Огняна, всё грех, сам не знаю, что дею, не могу я жить!..

Раскидавшись в страсти и ненависти, оба не слышали заполошного воя и криков, долетавших снаружи. Не слышали, — словно на самом глубоком дне или в гробу…

У неё уже не было сил, только клокот разбитых искусанных губ:

— Марей! Марей, побойся хоть Бога!

— Какого Бога?! Ты что, Огнянушка… Нету Его! Не нужны мы Ему стали. Может, и был когда, а теперь всё, нету. Нету!

— Не дамся, холуй! — последняя, отчаянная её попытка.

— Рви, кусай меня, рви до крови, любо мне!..

По селу метались в ужасе люди, выбегали из домов и бросались обратно…

Марей грубо дёрнулся, зарычал:

— Всё, Огняна, всё… я твой князь!

— Господи-и-и!!

С улицы разом поднялся топот и свист. Запахло дымом.

Марей тяжело отпрянул, поднявшись, глянул в окошко:

— Татары! — пискнул по-бабьи. — Церковь зажгли!

Уже трещал и стрелял огонь, рвался бешенный гул, смешавшись с чужою гортанной речью… Женщина привстала на корточки, отрешённо запахивая на себе одежду. Марей заметался:

— Пропали мы, пропали! Некуды нам! Уже тут!.. — он впопыхах натянул рубаху и замер.

Было слышно, как кто-то снаружи подступил к двери: стоял на пороге, но не входил.

— Всё, пропали.

Она успела накинуть убрус. Марей рванулся к углу за дверь, но зацепился за крюк, рванулся ещё, и крюк пропорол рубаху между лопаток…

— Сыми… сыми меня! — забился, сипя, её насильник.

Женщина пыталась помочь, но ничего не получалось.

Кто-то ударил в дверь, она медленно отворилась, прикрыв их от залпа света и дыма… Появилась икона «Спас-Ярое Око». Огняна охнула, пала на колени. Марей осел на крюке…

— У-у… Кайса, кайса!

За иконой гыкал, смеялся, оскалив зубы, татарин…

Горели избы, дворы… Кружился хлопьями пепел, слетая на тусклую доску иконы, на припавшую к ней голову Марея, на его кудлатый плоский затылок… Откуда-то вынесся на коне татарин, подхватил за волосы отсечённую голову, и понёсся с нею в конец села. Там — вопль и стон, сгоняют женщин и скот, тащат, разбирают добро; татары кричат, суетятся между повозками; ревут верблюды… Детей бросают в огромную корзину-арбу: кого постарше, вяжут спиной к спине, лупят плётками… Весёлый татарин кружит с головой Марея, пугает, не давая никому разбежаться… Грохочет гром, ветер разносит пыль и солому, треплет одежды… Тёмный ливень обрушивается на село, на людей, всё скрывается из виду, ни земли, ни неба…

Глава вторая Варницы. Никольская слобода под Ростовом, 1321 год

— Стефан, Стефан!

Стефан, старший сын ростовского боярина Кирилла, обернулся с коня. К нему со всех ног подбегал малец подросток.

— Петян, ты откудова?

--">