Лев Владимирович Рубинштейн - Когда цветут реки

Лев Рубинштейн Когда цветут реки

Часть первая Долина Долгих Удовольствий

1. Фу приезжает не вовремя

То колено реки Янцзы, которое, приближаясь к границе провинции Хубэй, вступает в ущелье Ушань между двух непрерывных цепей гор, богато быстринами и порогами. Скорость течения достигает здесь ужасающей быстроты, и от ударов воды о подводные камни на несколько километров кругом слышен глухой рев. Широкая водная пелена вспыхивает поперечными серебряными дорожками и пенится на камнях крупными каскадами, разбрасывая кругом белую пену. Шум отдается далеко в горах, а горы в среднем течении Янцзы безлюдны, черны и поросли густыми дикими лесами.

Солнце встает. Среди ровного гула воды с реки доносится долгий, унылый человеческий крик, перекатывающийся в горах: «Ха-хе! Э-хе-хе!»

Снизу идет лодка. Десяток полуголых, бронзовых от загара людей тащит ее по берегу на канате. Они напрягаются разом, почти повисают на своих лямках.

Снова хриплый крик — и лодка подвигается вперед на пять — шесть метров.

Лодки, идущие вверх, путешествуют часто по месяцу. Никакая сила не может их продвинуть навстречу могучему течению реки, кроме человеческой. Назад они проделывают тот же путь в три дня. Надо протащить лодку возможно дальше, пока солнце не взошло и не покрыло испариной мускулистые спины.

— Ха-хе!

Эта лодка особенная. Она похожа на плавающий дом с крышами, арками и галереями. На ее мачтах видны подтянутые кверху, как шторы, тростниковые паруса. На ней два рулевых — один спереди, другой сзади. Оба в куртках, но с голыми ногами. И оба, напрягая все силы, почти висят на балках рулей.

На этой лодке полощутся красные праздничные флажки. Корма вся заставлена ящиками, а подле них сидит с трубкой в руках молодой человек, не по летам рыхлый и важный. На нем великолепная шелковая кофта с широкими рукавами. Рядом на циновке сидит на корточках широкоплечий человек в синей просторной куртке и остроконечной соломенной шляпе. Левая щека у него рассечена.

— Да, — говорит он, задумчиво глядя на крутые берега реки, — все вздорожало, уважаемый, даже покойники повысились в цене.

— Как это может быть?

— Вздорожала земля на могилы, Ван Ян продал весной греть своего участка, чтобы достойно похоронить почтенную мать.

— Неужели так дорого?

— Нельзя хоронить где попало. Родовые могилы находятся как раз на границе чужой земли. Ван Ян хотел было выкопать яму рядом с могилой бабки, но там-то уже не его земля.

— Почему же он но похоронил мать с другой стороны?

— Нельзя, уважаемый! Он отправился к Ван Лао, прорицателю. Тот подумал, погадал и велел хоронить именно под старым деревом утун, что на чужой земле. Там самый благоприятный фыншуй^[1].

— Вот как! Чья же это земля?

— Того, — коротко сказал человек с рассеченной щекой, кивнув головой через плечо, — там…

— Кто там? — спросил его собеседник, пристально вглядываясь в берег узкими острыми глазами.

— Ван Чао-ли.

— «Отец»?

— Да, их «отец». Он взял у Ван Яна треть его участка и разрешил похоронить почтенную мать на своей земле. Так они столковались.

Человек в шелковой кофте рассеянно пустил клуб дыма из своей трубки.

— На месте Ван Чао-ли я взял бы деньгами, — сказал он.

— Извините за вмешательство в ваш разговор, — раздался сзади чей-то высокий, несколько гнусавый голос. — Старинные писатели думали, что если купцу нужны деньги, го помещику нужна земля.

Человек с трубкой посмотрел на говорившего. Это был скромно одетый человек в очках, с коробочкой для туши и кистей у пояса; судя по платью, горожанин.

— В наше время деньги нужны всем, — сказал человек с трубкой и отвернулся.

— Денег ни у кого нет в этой деревне, — заметил человек с рассеченной щекой, пристально разглядывая горожанина.

У этого горожанина было сухое, неподвижное лицо. Глаза его прятались под густыми бровями, почти всегда нахмуренными.

— Осмелюсь спросить: почтеннейший господин не является ли писцом? — продолжал человек с рассеченной щекой.

— Нет, — сухо ответил горожанин. — Я продаю стихи. Этот товар дешевле, чем ящики.

— Какие ящики?

— Те, которые за вашей спиной.

— А что там?

Путешественник в шелковой кофте весело улыбнулся и выколотил трубку.

— Это мои ящики, — сказал он. — Я везу товар заморских дьяволов.

— Япянь?

--">