Евгений Андреевич Салиас - Госпожа Фортуна и господин Капитал

Е. А. Салиасъ XI. Госпожа Фортуна и господинъ Капиталъ

Давнымъ-давно тому назадъ жила была на свѣтѣ знатная дама, госпожа Фортуна, изъ аристократическаго рода самаго древняго происхожденія, и жилъ-былъ важный, гордый и напыщенный, но незнатнаго происхожденья господинъ Капиталъ.

Когда они встрѣтились и гдѣ именно, неизвѣстно, но какъ только встрѣтились, такъ и полюбили другъ друга и уже не разставались никогда. Гдѣ г-жа Фортуна, тамъ и г-нъ Капиталъ, а гдѣ онъ, тамъ если не всегда, то все-таки часто и Фортуна.

Она еще не очень за нимъ бѣгала, но за то онъ за ней по пятамъ ходилъ, какъ собака. Хочетъ, не хочетъ, а идетъ… Дошло эдакъ дѣло до того, что въ свѣтѣ стали удивляться и находить, что имъ слѣдовало бы ужъ жениться.

Дѣлать нечего, пришлось знатной дамѣ госпожѣ Фортунѣ выходить замужъ за выскочку господина Капитала.

Капиталъ былъ большой франтъ и красавецъ, помоложе много Фортуны, и характера положительнаго.

Госпожа Фортуна, наоборотъ, одѣвалась въ простой балахонъ, волосы не причесывала, и носила ихъ распущенные по плечамъ, а характеромъ была до нельзя легкомысленна, вѣтрена, да къ тому же ужасно непостоянна. Нынче у нея одна затѣя, завтра другая; что нынче хорошо, завтра дурно.

Однимъ словомъ, это было созданіе самое безтолковое. Въ добавокъ, Фортуна была близорука, чуть не слѣпа, и ей случалось часто дѣлать такіе промахи непоправимые, что весь свѣтъ приходилъ въ ужасъ и въ негодованіе. Однажды, напр. она хотѣла дать одному солдату арбузъ и ножъ, а сунула въ руки скипетръ и державу!.. Онъ попалъ въ монархи, и много бѣдъ и глупостей надѣлалъ. Наконецъ, къ Фортунѣ за ее безпорядочность и безпечность весь свѣтъ относился такъ насмѣшливо, что такому положительному человѣку, какъ Капиталъ, трудно было жениться на ней. Не говоря уже о томъ, что на старой дѣвицѣ никому не охота жениться, — а Фортуна была вѣдь уже дѣва зрѣлыхъ лѣтъ, когда Капиталъ былъ еще юноша. Ну, однако, такъ ли, сякъ ли, но имъ надо было повѣнчаться.

Господинъ Капиталъ сталъ скоро жалѣть свою холостую жизнь, и скоро начали мужъ и жена ссориться, все чаще да чаще… Причинъ, разумѣется, было милліонъ. Съ такой женой, какъ госпожа Фортуна, всякій день найдется изъ-за чего поругаться.

Вдобавокъ, Капиталъ думалъ командовать надъ женой, быть главою. Куда тебѣ! Фортуна объявила, что она хоть и слѣпая и вѣтреница, но не только не измѣнитъ своимъ привычкамъ, но и мужа заставитъ повиноваться себѣ во всемъ.

У испанцевъ есть поговорка, что если и Океанъ женится, то присмирѣетъ, — а Капиталъ, наоборотъ, вздумалъ храбриться, вздумалъ жену, да еще такую, какъ Фортуна, въ руки прибрать. А вздумалъ онъ это потому, что былъ ужасно гордъ, напыщенъ и очень ужъ много о себѣ возмечталъ.

Долго ли, коротко ли, а стали мужъ съ женой все чаще воевать и ссориться. Не жизнь пошла, а каторга. А разойтись совсѣмъ не могутъ… Вмѣстѣ тѣсно, врозь тошно!

Надумали они, наконецъ, рѣшить, кому кого слушаться и испытать, кто изъ нихъ могущественнѣе и кто на бѣломъ свѣтѣ важнѣе! Безъ кого изъ нихъ люди могутъ обойтись и безъ кого не могутъ. Тотъ, кто побѣдитъ, и будеть главою въ домѣ.

— Какъ же это рѣшить? говоритъ Капиталъ.

Онъ не былъ гораздъ на выдумки, потому что голь на выдумки хитра, а не онъ, важный и богатый баринъ, да еще человѣкъ положительный. Фортуна-же, вѣтреница и шатунья, много по свѣту набѣгалась и всякую штуку знала.

— Что жъ тутъ голову ломать! говоритъ она. Это дѣло простое. Давай попробуемъ, кто скорѣе можетъ осчастливить человѣка, ты или я.

— Хорошо! говоритъ Капиталъ. У меня въ землѣ, подумалъ онъ, много еще золота и серебра скрыто подъ спудомъ. Только найди его какой человѣкъ — такъ не только самъ счастливъ будетъ, а цѣлое государство будетъ въ довольствѣ и благополучіи.

— Найдемъ, говоритъ Капиталъ женѣ, самаго бѣднаго человѣка, совсѣмъ нищаго и голоднаго, и давай намъ пробовать свою силу.

— Хорошо, говоритъ Фортуна. Зачѣмъ далеко ходить, вонъ сидитъ Рамонъ, по прозвищу «Оглашенный». Ступай къ нему и дѣлай что хочешь съ нимъ, а я свое буду дѣлать.

Капиталъ тихо пошелъ, степенно и важно подошелъ къ Рамону, какъ слѣдовало вельможѣ.

Рамонъ былъ поденщикъ и почти нищій. Когда къ нему пришелъ Капиталъ, онъ сидѣлъ грустно среди поля подъ деревомъ и ѣлъ черствый ломоть хлѣба, а около него лежала сломанная лопата.

— Здравствуй, Рамонъ, сказалъ Капиталъ.

— Мое почтенье, ваше благородіе.

— Что ты --">