Маркус Ван Геллер - Римская оргия

Оргия

Тонкие пальцы юной рабыни-египтянки слегка подрагивали, когда она вводила детородный орган своего хозяина Люция Криспа в бронзовую урну. Ей хотелось отвернуться, но она не решалась, боясь проявить неловкость и навлечь на себя наказание.

 Хозяин пира сенатор Крисп, развалясь на ложе, шумно облегчался в сосуд (это не выдумка романиста, а подлинный факт, отмечавшийся римскими бытописателями. Представители избалованной знати позволяли себе ради комфорта пользоваться такими сосудами на глазах у всех участников пира - прим. ред.). Его рука протянулась вверх и нежно поглаживала ягодицы девушки, склоненной над хозяином. Через минуту, отстранив сосуд, она плавно и бесшумно исчезла. Люций Крисп направил задумчивый взгляд в сторону гостей. Их насчитывалось добрых три десятка, включая нескольких женщин, приглашенных по настоянию его жены Клодии. Хозяин пира не смог сдержать самодовольной ухмылки: все они происходили из старейших и благороднейших семей, все пришли в дом сенатора, который начал жизнь ничтожным крестьянином, а сегодня запросто водит дружбу с потомками аристократов, правивших здесь с первых дней Рима. Правда, не все, кого он ждал, пришли. Крисп невыносимо страдал от мысли, что они не считают его "своим". Hу так что же ?

 Его вино превосходно. Его рабы - и мужчины и женщины - прекрасны. Столы ломятся от изысканных яств: корзины с оливками, баранья голова, крабы, трюфели, мясистые грибы, гусь - не найдется в Риме лучшего стола. И коронное блюдо - сваренный теленок, сопровождаемый рабыней в охотничьем одеянии. Мутный взгляд Криспа шарил в путанице развалившихся тел, пока наконец хозяин не различил в дальнем конце пышно убранной комнаты голос жены. Клодия была одной из прекраснейших женщин Рима, имевшей, не в пример многим, незапятнанную репутацию.

 Крисп знал, что именно жене, ее богатству, красоте и уму он обязан своим возвышением в этом мире. Hо почему он должен быть ей вечно признательным? Состояние теперь принадлежит ему, а что касается ее чувств... Он считал, что в последнее время жена очень холодна к нему.

 - Hу, Люций, рискую показаться несдержанным, но признаюсь: никогда не видел лучшего пиршества.

 Сердце Криспа затрепетало, лицо вспыхнуло от удовольствия. Что может быть приятнее признания самого Туллия Кана, одного из могущественнейших и влиятельных ораторов в сенате, завсегдатая разнузданных городских оргий.

 - Ха! Тебе понравился обед? Подожди, ты еще увидишь моих плясуний. Это чистокровные дочери варваров из испанской провинции.

 (Варварами у древних римлян называли всех чужеземцев, говоривших на другом языке и чуждых их культуре - прим. ред.) Глаза Туллия Кана вспыхнули в сладострастном предвкушении. Он протянул пухлую руку к ближайшему столу и схватил не сколько маслин.

 - Hет ничего лучше кусочка варварской плоти,- пропыхтел он, подмигивая собеседникам.

 Крисп хлопнул в ладони, и рабы внесли еще несколько огромных чанов альбского вина. Повсюду в зале вновь и вновь наполнялись кубки.

 - Hу а теперь - дикарки,- шепнул Крисп Туллию Кану.

 Большинство гостей уже были пьяны, но шум голосов сразу стих, когда в комнату вступили в танце две молодые испанки. Они были совершенно обнажены. Слава испанских танцовщиц гремела в Риме, но некоторые видели их впервые. Разумеется, Криспу пришлось постараться, чтобы заполучить этих двух, он заплатил за них невероятную цену. Девушки с длинными черными волосами, мечущимися по плечам, и маленькими эбеновыми кастаньетами чувственно изгибались в центре зала.

 Груди стройных, скорее худощавых, танцовщиц казались огромными, лобки их были чисто выбриты.

 Хозяин пира невольно высунул язык. За спиной он слышал тяжелое сопение Туллия Кана. Крисп с трудом оторвал горящие глаза от завораживающих телодвижений, чтобы украдкой оглядеть комнату. Он был удовлетворен: о нем будет говорить весь аристократический Рим. И никто, кроме разве Катона Младшего, его не осудит. Танец становился все более сладострастным. Испанки кружились в бешеном ритме, их бедра задевали столы с едой. Лица гостей пылали от вина и вожделения, тела ерзали на роскошных ложах . Крисп про себя подумал, что Клодия должна прийти в ярость, видя, на что он бросает ее деньги. --">