Явдат Хасанович Ильясов - Тропа гнева

храме! — ответил за жреца мастер.

— Я просил у богов удачи для тебя, сын осла! — рассвирепел жрец огня.

— О! — воскликнул землепашец насмешливо. — Но пока ты перед жертвенником бормотал «зем-зем», персы резали нам глотки! Почему не вышел, не встал впереди нас?

— Страшился за свое брюхо! — снова откликнулся ремесленник.

— А воин? — продолжал горячо земледелец. — Где он получил рубец? Скрывался в родовом городище и защищал себя — себя, но не всех нас! И все люди касты воинов засели в своих крепостях, точно кроты в норах, и не оказали повстанцам помощи в самое страшное время.

— Истина! — вскричал купец-маргианин. Он таил обиду на воинов, не уберегших его имущество от персов.

— Молчи! — оборвал его оружейник. — У нас одна каста, но хранители огня и меченосцы тебе дороже, чем я. Купчишки тоже виноваты в нашем позоре. Отрядам не хватало оружия. Мы пришли и сказали тебе: «Дай золота, купим у саков бронзу, сделаем наконечники для стрел». Но ты не дал ничего. Ты просил за свое золото наших ребятишек, потомок змеи! И всегда вы, торговцы, грабили ремесленника. Всем известно: в алчные руки толстосумов плыли сокровища городов, селяне проклинали купцов за лукавство. За три дарика вы продадите страну не только персам, но и самому богу зла Ариману!

— Ты не прав, мастер! — Жрец от волнения сорвал с головы обруч. — Почему вы, люди низших каст, видите в купцах одно плохое? Кроме шелков, браслетов, бус и прочих товаров, они привозили свитки, на которых начертали диковинные знаки вавилоняне, греки и египтяне. Отгадывая тайны письмен, жрецы узнавали о том, что происходит в далеких странах. Покидая Марг, торговцы шептали слова легенд, созданных нашим народом. Как птицы переносят из долины в долину зерна злаков, так торговцы переносили из города в город зерна мудрости. Благодаря купцам люди познавали мир! И мы, жрецы…

— И вы, жрецы, скрывали от народа эти знания, — перебил его земледелец. — Э, отец, о чем разговор? Вспомни, куда шли три четверти тех богатств, о которых ты рассказывал с таким упоением?

— В амбары жреца, воина и торговца! — снова вмешался ремесленник.

— Прости меня за дерзкие слова, господин, однако вы, жрецы и воины, притворяющиеся отцами народа, всегда предаете его в час опасности. Скажи, что делают сейчас самые почитаемые из жрецов огня и самые знатные из касты воинов?

— Служат персам! — рявкнул оружейник.

— Э, дети бродячих псов! — вскипел жрец. — Да отсохнут ваши языки!

— А ты — кабан, по которому истосковался вот этот вертел!

— Черви, копающиеся в навозе!

— Изменники! Настанет день, когда мы сварим вас в одном котле с персами!

Разгоряченные вином, красные от обиды, собеседники шарили вокруг себя, ища камня или палки, ибо палка весомей слова. Имей они оружие, оно было бы пущено в ход. Но персы, подавив мятеж, запретили ношение кинжалов под страхом смерти.

Раб воина неожиданно встал и привлек внимание хозяина взмахом руки. Темная, узловатая, шершавая, она походила на сук абрикоса. И сам он был тощ и коряв с головы до пят и напоминал обрубок сухого, искривленного ствола. Икры и пятки тонких ног вывернуло в стороны. Сдвинутые вместе острые колени вздрагивали и подгибались даже под этим легким, почти невесомым туловищем. Маргиане, удивленные поведением раба, замолчали.

Старик пытался что-то произнести, но мускулы дряблого, провалившегося рта не слушались. Одна губа беспомощно налезала на другую: годы скотского труда почти совершенно лишили согдийца дара речи. Наконец раб выпрямился. В зрачках запавших глаз вспыхнула злоба. Лязгнув желтыми резцами, оставшимися от тех ровных тридцати двух зубов, которыми его наделила природа, невольник прохрипел:

— Вы забыли… обо мне!

— Что с ним? — изумился оружейник.

— Он охмелел от вина, которое выпил его хозяин, — усмехнулся земледелец.

— Как дерзок этот раб! — возмутился жрец.

— О ублюдок! — Воин вскочил на ноги и развернул бич. — На место!

— Нет! Вы… растравили меня своим спором. Чаша терпения переполнена! Раб скажет… все, что думает о вас… тогда убейте его!

Старик сделал шаг вперед.

— Вы, свободные люди, говоря о своих горестях… забыли обо мне. Вы не видите во мне… человека? Ненавидите меня? Презираете меня? Так слушайте же… я вас тоже ненавижу и презираю! Когда Фрада восстал против персов, нам, рабам, не дали оружия. Ты боялся, господин, что я поверну его против тебя? Не напрасно! Я --">