Иван Шишлянников - Антиэнтропия

предали, Мир наш в треморе, нужен медиум.

–

Найду медиану и не ради медали, мой разум стреляет,

Как архитектор черчу и стираю, нужен порядок.

Я стрелок, но мишень – архаика, что кровью харкается,

Не делает между ложью и правдой разницы, Питер за настоящее.

–

Я стрелок, в стрельбе знаю толк, моя кровь – электрический ток,

Смог то, что Исайя не смог, наставлял Иоанн Богослов.

Револьвер из чего? Се белая ангельская плоть,

На дуле написано "Нет милосердию, грядёт Любовь".

–

Питер более не одинок, хоть и состоит из разных дорог,

Теперь его охраняет стрелок, что в Мир радость несёт.

Пострадость, теперь мечты стали явью – это верно,

Как и то, что весь кладбищенский пепел я убиваю сердцем.

О святом семействе

Ах, святое семейство, сяду к вам на скамейку с честью,

Честно? И сам я потомок Евы, одно с вами древо.

У меня дело… Можете послушать? Душа заболела,

Раны пластырем залепим, верно. Что делать с сердцем?

–

Мне бы свечку за здравый скепсис, мне бы Твои слёзы на сепсис,

Есть смелость, есть леность, но это лишь шум белый.

На глазах порой бельма, Ты – лоза, а я – виноград неспелый,

Хочу быть трикстером, шельмой, хочу шутками травить серость.

–

Мария, пусть малыш станет моей Мультивселенной,

Искривит мои мысли в духе Эйнштейна, хакнет нейронные цепи.

Это цели, пусть и Иосиф просит, ибо не нужны мне наркотики,

Хочу быть агностиком, пусть Мир заселяют чудовища.

–

И пусть пришельцы устроили пирамиды, не будет у меня идолов,

Пусть малыш станет моим гидом, пусть будет призраком.

Он скомкает все обиды, эго часто торчит в "субъективности",

Но это наивно, правда, Мир глубже Марианской впадины.

–

Хочу в Мир приключений падать, хочу воспевать шалость,

Захочу, съем шоколадку, захочу, гляну дурную дораму.

Взрослым тоже непросто, но после них ломаю кривые кости,

Чтоб ушли стыда уколы, чтобы все улыбались с любовью.

Сотка ружей и проза битников

Сотня ружей и проза битников, сидим в луже и шуршим мыслями,

Сиги тушим и жмём полтинники, наши книги – наши будильники.

Сотня ружей и доза "прозака", подарил бы стеклянную розочку,

Я люблю твою милую мордочку, с тобой счастлив и в этом Мордоре.

–

Твоё тело и твои косточки, космос в глазках и мочки с примочками,

Целовать и причмокивать, не обменять и на Белые ноченьки.

Замочили в Неве ноженьки, что-то в небе рисует и боженька,

Сотня ружей и мечта художника, твои губы, как сад ухоженный.

–

Их Мир – силки для убожества, мы в их тир принесём дротики,

В трактир занесём йогурты, в тюрьму принесём комиксы.

Сотня ружей и слюни на кодексе, твои ноги, как классиков творчество,

Воскресение – это пророчество, наши танцы – барокко и чё-то большее.

–

Наша правда уже не колется, а крапива не краснит кожицу,

Ты красива, вот и Мир торкнуло, слушаю ритмы под твоей футболкою.

Мы играем в футбол учениями, из наших пальцев вылезают змеи,

Сотня ружей и яркие склепы, где в покер шумят привидения.

–

Сотня ружей и проза битников, какие ещё отличники?

На "отлично" мы делаем блинчики, обгоняя снобизм столичного.

Сотня ружей стреляет разом, твои губки надувают жвачку,

С тобой страстно и в Эрмитаже, с тобой страстно и на окраинах.

Электрохимические цепи

Электрохимические цепи, превратите Миры мои в пепел,

Наметайте икры в мои зенки, базарьте на диком сленге.

Сбейте нейроны, что кегли, ДНК забрызгайте клеем,

Загрузите чернуху на флешку, только, блин, не робейте.

–

Цепи выбрали цели, куцый стал целым, кустик стал елью,

Еле-еле мы стали умнее, всё сами, без дурацких зелий.

Мы читали какую-то ересь, автор жёг, а ты и не верил,

Автор врёт, но говорит правду, книга улёт, но никто не читает.

–

И воробей уже не чирикает, ибо и он продал свой принцип,

Каждая тварь поникла, теперь повсюду столица.

Бог тоже столицый, думает, как на церкви нажиться,

Сна нет, не ложимся, внутри сна рекламные титры.

–

Какой ты хитрый, битник, бит вруби-ка, играя микшером,

Ты фальшивка, ложь и зараза, куда тебе до Де Сада?

Я покажу, как надо, ведь я искушённый читатель,

Христа опять распинают, но улыбка не притянет взгляды.

–

Электрохимические цепи, давайте режьте резче, есть разве время?

Это для вас Мир, как бремя, я всё ещё музыкант бременский.

Берега путаю бегло, Даша прижата к щеке, мы налегке,

Цепи в руке – стяг сражения: серый Мир против нашего воображения.

Вечное

--">