Чердак асбурда - (Не) молчаливые слова

приклеили лишь к этой коричневой лавочке. Легкая улыбка на спокойном лице, выражала совершенное равнодушие, что даже показалось, будто вопрос задал кто-то другой. Фотограф отрицательно помахал головой.

– Что же тогда? – спросил он, улыбнувшись.

– Просто фотографирую, – ответил Григорий.

– Похвально. Значит, искусство. Могу сказать, где интересный пейзаж. Однако цифровой кадр никогда не превзойдёт полотно, – с простодушием проговорил он. Григорий заметил, что голос его странного критика обладал каким-то гипнотическим свойством: его можно слушать долго, но стать ораторам обладателю такого голоса никогда не получилось бы, потому что смысл терялся в этой интонационной путанице. Вдруг собеседник молча встал со скамьи и пошел в ту сторону, откуда недавно пришел Григорий. Отставать от своего нового знакомого он совершенно не хотел. Так, дойдя до него, фотограф хотел было спросить о пейзажном месте, как новый знакомый опередил его ответом.

– Пройдите эти дома, и там за городом есть живопись. Можете пройти немного со мной. Всё равно по пути, – с лёгкостью озвучил он мысли на не услышанный вопрос.

Они в молчание прошли несколько минут, и редкое перебивание тишины шорохом листьев – напомнило Григорию о недавнем замечанье своего собеседника.

– Вы тогда сказали, что фотографии пустоватое место по сравнению с кистевым творчеством. Ну вы ошиблись. Это другое, поэтому неверно. Фотография способна запечатлеть реальность ясную и не приукрашенную воображением художника, в ней порядок истинный, которую может показать она через несколько веков. А подумать только о картинах эпохи ренессанса. Художники пишут о божественном, хотя что творилось в это время. Фотограф может придать художественный образ в фотографии, но никогда не исказит настоящие, – проговорил он.

– В этом вся печаль, что фотоаппарат может запечатлеть только реальность, – невозмутимо прозвучал ответ.

Они прошли ещё несколько минут в молчание. По дорогое шел грязный, немного побитый человек. Он смотрел прямо, без целей и эмоций в глазах, словно вместо них через пространство глядели стекла. Григорий чуть не упал, когда этот бездумный механизм задел его плечом и за ним шел худой, одиннадцати лет мальчик, который заворожённо рассматривал небо.

– Грязновато тут, – заметил новый знакомый. – И вообще в стране, – договорил он.

Григорий удивленно на него посмотрел.

– Где же хорошо?

– Например на западе. Каждый улыбается, обладает культурой и там не встречается невежество такое, потому что менталитет. А русские терпеливые, забывчивые: покажи праздник какой – они и репутацию тебе отбелят. Не добиться с такими примитивными высот. Разумеется, есть популярные в вашем медиапространстве, но это потому, что они сами добиваются своего капитала.

«Ученый не будет думать о яблоке и его протяжение, если ему нужно съесть его. Однако эти и примитивные за счет примитивности других, обманом возвышаются над ними. Он убеждён в необъятное мышление попсы, которое меняет окружение вокруг», – думал молча Григорий.

Собеседник что-то ещё иногда говорил. Они уже подходили к таинственному месту, и вот бескрайние поле солнца, плававшие в голубом небе и уходящие в бесконечность. Золотой цвет засверкал в удивленных глазах. Ветер легко танцевал по солнечной части земли и слабо уловимым дуновением звал сюда путешественников.

Можно было созерцать до вечера сияние цветов и не хотелось рушить эту магию света, чтобы только оказаться ближе к этим стеблям, на которых держались подсолнухи.

Поклоническое молчание нарушил собеседник.

– Вы охвачены видом, что даже ничего не можете сказать. – заметил он.

– Слова чужие для чувств. Никогда их возможности не разгадают тайну сердца человека и не сможет её проговорить. С ранних лет я понял, что человека мало слушают и ещё больше вообще не понимают. Круги Эйлера точно это показали: всю многогранность мыслей не вместить в слова и остается только маленький овал, щелочка, чтобы прикоснуться к миру.

– Не соглашусь. Вы забыли, как слова спасали страны, помогали морали, воодушевляли на подвиги, и были опасней меча. Но я понял, почему вы так молчаливы – вы не верите в возможности слов, – высказал собеседник.

Утром Григорий убирался в саду, и когда он было немного отдохнул в беседке, смотря на вчерашние запечатления бескрайнего моря из солнечных цветов, послышался гомон из соседнего дома, где была Нина --">