Режис Мессак - Иесинанепси / Кретинодолье (сборник)

изначально пассивен и безответственен. Преподаватель отстраненно, равнодушно, цинично наблюдает за вырождением горстки уцелевших вместе с ним детей. Отмечает, как коверкается и обедняется их язык, стирается воспитание, теряются воспоминания о прошлой жизни, и еще то, как формируется новый жаргон, создается новая религия и устанавливается закон сильнейшего. На его глазах вчерашние школьники превращаются в дикарей каменного века и выстраивают свое первобытное общество.

В этой хронике деградации повествователь рассматривает жалкое настоящее, а автор предвидит скорбное будущее; тот, лукаво перетасовывая реальные и вымышленные события, анализирует, а этот прогнозирует запрограммированный апокалипсис и угасание человеческой цивилизации. Тематически «Иесинанепси» перекликается с романом «Повелитель мух», написанным двадцатью годами позже и заканчивающимся относительным хеппи-эндом, но, в отличие от Голдинга, оставляющего читателю надежду на возможную эволюцию, Мессак констатирует безнадежную инволюцию. Повествование «Иесинанепси» пронизано глубоким отчаянием и разочарованием в роде человеческом: да и как прикажете любить Человека и верить в Человека после того, что он сделал и продолжает делать? Фантастичность сюжета вряд ли скрывает более чем прозрачную аллегорию: взрослые (читай — завравшиеся и зарвавшиеся правители) ведут детей (читай — доверчивые народы) к пропасти и бросают их на произвол судьбы. Пусть расхлебывают, если, конечно, выживут: после нас хоть потоп! А потоп-то уже произошел! Вот и расхлебывайте! «Какой фарс!» — то и дело сетует рассказчик. А мог бы, вместе с Гоголем, воскликнуть: «Как много в человеке бесчеловечья!» Одержимость вождей, безответственность политиков, оболванивание народов, лживость истеричной пропаганды, преследование инакомыслия, банализация насилия, расчеловечивание человека, очередная бойня — все старо как мир, но всякий раз переживается как что-то небывалое; ведь беспечное человечество не внемлет ни здравому смыслу, ни голосу совести, ни урокам Истории. На это «Иесинанепси» ответствует язвительной иронией, яростным сарказмом.

В своем последнем произведении «Кретинодолье» Мессак обращается к теме далеких экзотических путешествий и научных открытий, но и здесь раскрывает ее по-своему, полностью отказываясь от романтического пафоса. Экспедиция обнаруживает на затерянном в Тихом океане острове популяцию «кретинов» — дегенеративных человекообразных существ, пребывающих на стадии каменного века. После нескольких месяцев, потраченных на изучение и «очеловечивание» дикарей, члены экспедиции сходят с ума, дичают и почти все погибают.

По сюжетному сходству «Кретинодолье» перекликается с философскими сказками Вольтера и утопиями Свифта. Но по своему духу, отнюдь не игривому, а трагическому, он, наверное, ближе к фантастическим романам Уэллса. Например, к «Стране слепых», где в горной долине, отрезанной от внешнего мира после извержения вулкана, живет сообщество незрячих, но совершенно счастливых людей, или к «Острову доктора Моро», где в результате научного эксперимента животные принимают получеловеческий облик.

«Кретинодолье» — произведение трагическое и в то же время сатирическое. Высмеивается, например, научный прогресс: сыворотка от кретинизма успешно подействовала только на одного подопытного, но в итоге не осчастливила даже его. Обличается колониализм: диалог с аборигенами невозможен, стычки перерастают в самую настоящую войну, которая завершается поражением и гибелью колонизаторов: туземный народец вновь обретает свое счастливое существование во мраке и грязи. Если вдуматься, то «Кретинодолье» ставит под сомнение всю цивилизационную идеологию. Проект окультуривания проваливается; миссия, организованная во имя прогресса и гуманизма, выявляя всю слабость человеческой природы и несостоятельность коммуникативного позитивизма, компрометируется и превращается в гигантский фарс, издевательскую, глумливую пародию. Можно предположить еще одно, менее очевидное, но вполне допустимое прочтение. Вымысел позволяет отражать окружающую действительность иносказательно; популяция кретинов — аллегорическое изображение французского общества под гнетом немецкой оккупации и коллаборационизма, общества, чьи мотивации сведены к страху и выгоде. Повествователь (автор?) живописует — утрированно, чуть ли не завороженно, до --">