Ира Андреева - Люби меня. Быстро!

девочки, не любить мужчин, которые не любят сами себя. Закомплексованных душных уродов, рядом с которыми гибнет все живое. Ты льешь на него воду любви и понимания, а он заранее уверен, что это – кислота. Такие типы кайфуют от страданий, для них сама жизнь – это проблема. Если тебе говорят: «Меня никто не любит, я самый одинокий в этом мире», – смело посылай на хер. Не любят только тех, кто этого не заслуживает. И хватит уже играть в мать Терезу! Позаботься о себе. Шарфик, что ли, свяжи…

* * *

Задушевные беседы с Юрасиком о смысле жизни и полбутылки текилы сделали свое дело. Я принимаю решение выбить клин клином. За соседним столиком – три бледных юноши в майках «Че Гевара». Пьют пиво, громко ржут, лет по 20, не больше. Парни активно подмигивают и начинают шевелиться в мою сторону, как только Юрасик уходит в туалет. А может, это нервный тик у них был, я не выясняла. Ну, думаю, надо брать, пока они не в себе. А то еще спросят, сколько мне лет, я начну придумывать, что ответить, и все, вечер испорчен…

Вернувшийся Юрас застает меня в позе сексуальной пантеры на охоте: я эротично двигаю бровями, томно закатываю глаза и начинаю громко рассказывать о бывших любовниках. Все как положено.

И вот, когда я уже придумала себе эротичный псевдоним Изольда и пальчиками начала так в сторону парней поигрывать: дили-дили, один из них возьми да ляпни:

– Бабы в 30 лет уже старые! У них морщины появляются, грудь обвисает, локотки сморщиваются…

Мы с Юрасом застыли в недоумении. Первым позывом было, конечно, подойти и спросить: «Пацан, ты, вообще, откуда? Из Москвы? А чё я тебя ни разу не видела?» – и вилку в руку – на! А потом затащить окровавленного в тубзик и грубо изнасиловать. Но я сдержалась.

Надо, думаю, проверить эту тюльку про локотки. Бегу, значит, в туалет. Задираю майку прямо в предбаннике, рассматриваю локотки, сиськи. Вроде – ничего, но все равно, блин, не то что в 18 лет. Обидно. Сажусь на свое место, начинаю нервно выщипывать брови, психую и уже порываюсь уйти. Хер с ней, с этой текилой. А Юрас жалостливо так смотрит и говорит: «Ира, мы же русские люди, мы же заплатили… Надо пить!»

[18 декабря] Трусов. net

Иногда пропыпаешься утром перед важной встречей или совещанием… Достаешь из шкафа деловой костюм, долго подбираешь к нему блузку… А потом вдруг с ужасом понимаешь, что чистых трусов в доме не осталось. Что делать?

Можно, конечно, быстро постирать и высушить феном. Или послать своего мужика в ближайшую палатку («Мне, пожалуйста, две пары женских трусов!» Да не, не пойдет…). А можно надеть колготки прямо на голое тело. На совещании все такие деловые, может, тебя даже критикуют. А ты сидишь без трусов, и тебе на них глубоко по хер.

Или бывают ситуации, когда реагировать нужно еще быстрее. Например, ты только что пукнула в своем кабинете (ну нечаянно, задумалась и – раааз!), и тут же к тебе врывается самый обалденный мужик фирмы.

Сказать, что испортились духи? Или что уборщица не вынесла вчерашний мусор? Наброситься на него и вытолкать в коридор со словами: «А я только что подумала, что нам нужно покурить»? Да, я бы так и сделала. Хотя в моей фирме нет обалденных мужиков. И хожу я на работу только ради… гея.

* * *

Его зовут Димон Собакин, и он неимоверно смешной!

Каждое утро он заходит в мой кабинет с радостным криком: «Умри, сука! Надеюсь, тебе так же плохо, как мне?» А потом врубает музыку и начинает прыгать вокруг, как бешеный тюлень.

Я ору, чтобы он убирался, швыряю в него кукурузные хлопья и называю тварью. А как еще назвать этого педика? Пошлешь в задницу или на хер – улыбнется. Это для него как пожелание здоровья. Он критикует мою прическу, задирает юбку и советует не носить лифчик с поролоном. Я обещаю, что когда-нибудь закажу его кучке нимфоманок-беспредельщиц, чтобы вернули к нормальной жизни.

Только что он выколол глаза на постере Брэда Питта на моей стене и изрезал ножницами журнал «Космополитен», а потом осыпал весь кабинет обрезками. Пока я материлась, он ковырял в носу, потом смачно рыгнул и сказал: «Если меня будут искать, я в тубзике. Какать пошел». Ну не тварь, а?

Потом мы втихаря напились «Бейлиса», включили песню Пугачевой «Айсберг» и изобразили в коридоре балет. Не знаю, почему, но все геи просто без ума от Пугачевой и Валерии.

Еще Димон обожает звонить среди ночи и страшно шипеть в телефон: «Тебе осталось семь дней! У-хо-хо!» Ну, как в фильмах ужасов. Я не злюсь – опять накурился – и спокойно --">