Борис Михайлович Майнаев - Над пропастью любви

себя то, которым брился перед первым посещение посольства ФРГ. Потом он аккуратно закрыл потертый кожаный чехол своего дорожного несессера и положил его на место…

– Ты дурак и простофиля, – в его ушах зазвучал ее голос, звеневший от ярости и презрения, – ты думаешь тогда, когда ты кинулся меня спасать от изнасилования, ты меня спас? Херушки. Я сама им дала. Всем пятерым мальчишкам своего двора, а кричать стала, когда они решили пройтись по второму разу и кто-то въехал мне в зад. А ты, ты как был дураком, так им и остался. Ты там, у беседки, после чье-то оплеухи, валялся без сознания и они бы отбарабанили меня еще раз, потому что мы все были пьяны, но на мой крик прибежал не только ты, но и этот носатый сосед из тридцать второй квартиры. Помнишь, он отливал тебя водой? – Она повернулась к нему и, чему-то усмехнувшись, накинула на плечо ремень от сумки, с которой уходила из их дома, уходила от него, – это потом моя старшая сестра придумала эту историю с попыткой изнасилования. Мать взяла деньги с их родителей, а я вдруг решила выйти за тебя замуж. А что – богатый еврей, отличник, без пяти минут студент и к тому же джентельмен, книжный герой. Я, на что была глупышкой, а сразу поняла, что ты дур-р-р-ак.

Она шагнула к порогу. Медленно, с противным скрежетом, проползло по пазам дверное полотно и сухо выстрелил стальной язычок замка…

Он уселся на краешек ванны и пустил горячую воду. Некоторое время он бесмыссленно смотрел на плотную струю, с шумом рвущуюся из крана, потом осторожно уменьшил ее наполовину.

Прежде чем его допустили к экзаменам на подтверждение медицинского диплома, он, как того требовали законы Германии, восемнадцать месяцев отработал в клинике местного мединститута. Шеф отделения, профессор, хвалил его, отмечал на пятничных собраниях коллектива, но потом, когда он получил разрешение работать в Европе, ответил на его запрос коротким отказом. Не поверив своим глазам, он поехал в клинику, чтобы поговорить с профессором. ».Этого быть не может, – сказал он ей, – скорее всего: какая-нибудь секретарша напечала, а шеф подмахнул не читая. « Профессор принял его у порога, напоил любимым кофе, потом, опустив глаза, сказал:

– Вы же не просто врач, а доктор. Час вашей работы стоит столько же сколько я сейчас плачу двум врачам. Я бы с удовольствием взял вас, но у клиники нет денег. Мы сокращаем медперсонал. Ищите, а когда найдете, я дам вам рекомендацию – вы прекрасный клиницист и, если бы я мог, – профессор поднял глаза и он, увидя в них ледяное спокойствие патологоанатома, поднялся, поблагодарил и вышел, решив никогда больше не переступать порога этого кабинета.

Только через год его взял на работу один старичок, имевший свой праксис в небольшой деревеньке под городом. Она воспряла духом и стала говорить о собственном доме и ежегодных поездках на Мальорку. Они съездили туда один раз и там был этот испанец. Он застонал, вспомнив как на пляже наткнулся на них и увидел волосатое тело, сжатое кольцом ее ног…

Вода была слишком горячей, но он, постепенно опускаясь, одолел ее жар. Сам не зная почему, он тщательно помыл руки, потер мочалкой запясья, достал из пакетика лезвие, нащупал пальцем пульс и, отметив его наполнение, медленно провел бритвой по руке.

– Может быть, ты таки мазохист, – спросила его мать после той первой ночи, когда она изменила ему с преподавателем языковых курсов, – разве нормальный мужчина может ей это простить?!..

Боли не было, просто левая рука, как-то сразу потяжелела и, чтобы переложить в нее лезвие, ему пришлось делать это, не поднимая ее из-под воды. Когда и из правого запясья потянулся темный след и белая эмаль ванны стала исчезать в розовом тумане, он аккуратно промыл лезвие и осторожно положил его на белый край.

« Не дай бог испачкаю ванну «, – подумал он, облегченно откидываясь на валик полиэтиленовой подушки, укрепленной здесь ею для удобства…

Он проработал у старика почти год. Потом тот пригласил весь коллектив праксиса в ресторан и объявил, что уходит на пенсию и продает свое дело чужаку из соседней Земли.

– Он сказал, что приедет со своим медперсоналом, – старик пожал плечами и почему-то виновато посмотрел на него, – поэтому я вынужден дать вам всем расчет. Коллега, я тут попытался найти вам работу, – старик поднял свою рюмку с любимым коньяком и едва прикоснулся к его, – но часть моих знакомых пугает ваш возраст, другие боятся вашей ученой степени, – простите меня, но больше я --">